Я никогда не смог бы стать миллионером, хотя у меня было достаточно денег. Но то были лишь деньги.
Я уже давно устал от девушек, которые ищут победителей на родео, чтобы переспать с ними. Это было еще перед той ночью с Крикет. Мне хотелось почувствовать связь настолько глубокую, что ее было не разорвать. Когда я смотрел на Корда и Райли с Кэди или Джеймисона и Буна с Пенни, я хотел того же. Я мечтал о таких отношениях с Крикет и теперь, надеюсь, мы все сможем это получить.
Мы не собирались ее отпускать. Я знал, что Арчер пустит в ход наручники, если потребуется. Саттон страшно беспокоился о согласии, когда доходило до тех вещей, которые он творил с ней. И хоть я обычно не привносил такие экстремальные штуки в постель, я бы не взял ее без согласия, это уж точно. Мы бы просто держали ее – на ранчо, которым она, черт возьми, владеет – пока бы она не дала нам свое согласие.
Эта порка… она согласилась на это, зная в глубине души, что ей это было нужно. Ей нужно было, чтобы Саттон дал ей возможность рассказать ему секреты, которые она хранила. Она хотела, чтобы он заставил ее говорить. И это сработало.
Черт, да тот факт, что наручники были надеты на ее запястья не за спиной был неплохим доказательством того, что она хотела этого. О да, она хотела, чтобы ее мужчины позаботились о ней. Весь ее вид едва ли не кричал об этом.
И теперь шоу началось. Крикет застонала и начала ерзать на коленях у Саттона, пока они продолжали целоваться. Она быстро превратилась из послушной кошечки в тигрицу. Пришло время нам присоединиться. Поставив колено на диване возле них, я запустил пальцы под край ее футболки и медленно поднял ее, поглаживая обнаженную кожу костяшками пальцев.
Арчер помог мне сделать это с другой стороны, и Саттон оторвался от поцелуя ровно настолько, чтобы мы сняли ее футболку через голову и поднятые руки.
Я застонал при виде ее черного кружевного лифчика. Он не был вычурным, но очень нежным, женственным и, ну, он был на Крикет. Она была бы горячей, даже если бы была обернута в подседельник. Черт, да сама картина – она в одном лишь подседельнике – заставила меня представить себе дикий секс в конюшне. Возможно, я бы нагнул ее через низкие перила или поставил бы на колени на стоге сена. Ах, черт.
Арчер расстегнул застежку ее лифчика своими умелыми пальцами, и ткань сползла по ее рукам.
Саттон снова оторвался от поцелуя и просто наслаждался видом ее идеального тела. Он тяжело дышал, но и она тоже. И черт бы меня побрал, если ее вздернутая грудь с уже торчащими розовыми сосками не поднималась и опадала, потому что она часто задышала. Она покраснела – и не от того, что плакала. Ее глаза были затуманены, а губы раскраснелись и распухли от поцелуев.
– Больше? – спросил он.
Она не мешкала, лишь кивнула.
– Нам нужно услышать это, детка.
– Больше, – сказала она c придыханием.
Саттон провел костяшками пальцев по ее щеке, затем по шее, и наконец обвел ее грудь. По ее бледной коже пробежала дрожь.
– Детка, ты же помнишь, что у тебя целых трое мужчин, которые тебя хотят? – спросил Саттон, поднимая взгляд от того, где сейчас были его огрубевшие от тяжелого труда пальцы, к ее глазам. – Ты же не хочешь, чтобы Арчер и Ли остались в стороне, правда?
Крикет посмотрела своими шикарными, затуманенными глазами сначала на Арчера, а потом на меня. Она впилась своими ровными зубами в нижнюю губу, размышляя над ответом. Учитывая, что она сидела без лифчика на коленях у Саттона, я сомневался, что она собирается отказать нам – иначе бы она уже сделала это раньше.
И все же, мы ждали.
– Нет. Я хочу вас всех, – наконец сказала она. В ее взгляде читалась ясность, ее решение – и согласие – были очевидны.
Слава небесам. Не думаю, что мой член мог бы справиться с ее отказом. Мне бы пришлось устранить эту проблему в душе, и это было совсем не то, что кончить в мокрую норку. В ее мокрую норку.
Саттон поднял Крикет, а затем наклонил ее на кофейный столик перед собой. Поставив руку меж ее грудей, он медленно заставил ее лечь на спину. Я стал с одной стороны, Арчер с другой, а Саттон остался между ее ног.
Мы стали на колени одновременно. Саттон стал снова стягивать ее джинсы и трусики, на сей раз не остановившись, пока они не оказались на полу. Затем он снял и ее кроссовки и носки.