Они приехали на заработки — эти большие и в то же время маленькие люди, которые из года в год посылали все вместе двести восемьдесят миллионов рупий своим семьям в Бихар, Ориссу и Уттар Прадеш.
Да, конечно же, следовало бы воздвигнуть им памятник перед музеем Виктории в Майдане!
Я сидел на скамье в парке Майдан; жара была гнетущей, солнце уже добралось до носков моих ботинок, и мне вовсе не хотелось смотреть на змей с высунутыми языками, поднимавших головы из корзинок двух заклинателей, которые выследили меня. У меня не было также ни малейшего желания наблюдать за шесть рупий борьбу привязанной на цепь мангусты с коброй. Я пытался прогнать фокусников, которые когда-то были уважаемыми людьми, но уже не вписывались в пейзаж современной Индии.
Ничто никогда не кончается, и все же однажды в Индии произойдет нечто, завершающее происходящий процесс. Я подумал, что начнется это, возможно, в Калькутте, где сконцентрирована большая часть промышленного пролетариата. Почти каждый день здесь происходили забастовки, голодные волнения, студенческие возмущения и кровавые столкновения с полицией — и уже не только «для заработков».
В марте 1967 года я посетил Калькутту во время выборов. После победы объединенного фронта четырнадцати демократических партий образовалось правительство, в которое вошло несколько коммунистов. Экономическая программа нового правительства предусматривала национализацию торговли зерном, раздел пустовавших земель между безземельными и малоземельными крестьянами и строгие меры по борьбе со спекуляцией. Программа нашла широкое одобрение у населения Западной Бенгалии и вызвала ожесточенное противодействие крупных землевладельцев и монополистов, которые спровоцировали волнения в Калькутте путем повышения трамвайных тарифов и разжигания религиозных чувств. Полиция подавляла волнения, применяя дубинки и слезоточивый газ. Одиннадцать человек были убиты, сто пятьдесят — ранены.
В ноябре 1967 года центральное правительство в Дели распустило конституционное правительство и назначило правительство меньшинства. Все партии объединенного демократического фронта осудили эту меру. Генеральная забастовка, уличные бои и стачечное движение, в результате которых тысячи людей были ранены или арестованы, не оставляли сомнений в том, на чьей стороне большинство народа. И когда в феврале 1969 года состоялись новые выборы, левые силы одержали убедительную победу, завоевав двести десять из двухсот восьмидесяти мест в новом законодательном собрании штата Западная Бенгалия.
Фактически борьба шла за нечто большее, чем только существование, хотя обеспечение жизненного минимума все еще оставалось главной проблемой. Новому правительству было трудно; нападки врагов не прекращались, да и не могли прекратиться, пока противники не оказались разбиты, а произошло это лишь после того, как их лишили финансового могущества.
Тень дерева, под которым я сидел, отступила, время бежало, но красные цветы продолжали благоухать. Быть может, даже пели птицы, но я не слышал их, прислушиваясь к далекому шуму города. Даже здесь, в спокойном Майдане, который в лунном свете должен казаться оазисом блаженства, я чувствовал напряженную атмосферу Калькутты. Мне говорили, что по ночам в Майдане встречаются пары влюбленных. Однажды я, пошел в парк ночью, вспугнул сутенера, пробрался мимо бездомных, лежавших у витрин, сунул в руку заспанной нищенке несколько пайсов… Я пошел туда, так как не мог себе представить, чтобы в центре Калькутты сохранилась еще романтика ночных свиданий.
Прогуливаясь по уединенной аллее, я вспомнил о вздрагивающем обрубке человека на Хоурском мосту, о человеке без рук и без ног, на спине которого лежали двое маленьких голых детей; я вспомнил о старике на улице Хан-Читпур-Роуд, умершем на мостовой, в самой гуще уличного движения. Я не мог пройти мимо, как проходили другие, хотя зрелище было ужасным. Коричневая кожа несчастного сделалась серой, как камни, на которых он умер.
Я вспомнил также о папе Павле VI, который 27 марта 1967 года в девять часов утра поставил в Риме свою подпись под социальной энцикликой «Populorum progressio» — «О прогрессе народов». Появлению этой энциклики во многом способствовал его визит в Индию. В ней говорилось о больном мире, который делится на бедных и богатых; причину этого папа Павел VI видел в «международном империализме денег», в экономической системе, при которой общее благополучие в некоторых случаях требует экспроприации.