— Я не понимаю. Как ты дышишь?
— Медленно, — отвечает Дориан. — И если ты останешься здесь достаточно долго, мы научим и тебя тоже.
Когда мы идем в направлении бункера, Дориан постоянно бросает на меня вопросительные взгляды. Но я качаю головой и молчу. Я боюсь, что Дориан может понять по моему голосу, как все запутано.
Приди я одна, проблем бы не возникло, но у меня не было выбора. Но притащить двух незнакомцев, одна из которых еще и работала на «Бриз», такое не прощают.
Петра совершенно прямолинейна. У нее свои правила. Они нужны ей. Как еще она может ручаться за нашу безопасность? Как еще защитить деревья?
— Что случилось? — спрашивает Дориан наконец и показывает на испачканную кровью повязку.
Об этом я совершенно забыла. Но я ни в коем случае не могу рассказать Дориану и остальным, что действительно произошло.
— Долгая история, — уклоняюсь я.
— Итак, ты сбежала?
— Абель мертв, — только и говорю я.
Я не предам сама себя. Не буду рассказывать, что смерть Абеля значит для меня больше, чем просто товарищ павший на войне. Со временем некоторые соратники умирают, и в этом случае существует строгий протокол.
Мы собираемся, вспоминает павшего, вытягиваем сжатые кулаки в воздух, как жест угрозы в адрес министерства, а затем возвращаемся к повседневной жизни, сажаем и культивируем.
Здесь место для работы. Для скорби не остается времени.
— Абель? Я его не знаю. Он был новеньким? Как он умер?
— Он был «террористом». Они его убили, когда он пытался покинуть купол. Такова официальная версия.
— Как оригинально. Бедный парень.
— Я не знаю, что должна рассказать Петре, — признаюсь я.
— Ну, просто скажи ей правду.
— Скажу, но пожалуйста дай мне сначала пойти туда одной, хорошо? И пока я поговорю с ней, побудешь с этими двумя здесь? Я попытаюсь смягчить ее прежде чем признаюсь, что поставила под угрозу дело всей ее жизни, — я с мольбой смотрю на Дориана.
Мы оба знаем, что он станет сообщником, если сейчас согласится прятать Мод и Беа, пусть и на несколько минут. Он оборачивается к ним.
Они все еще под впечатлением. Я не могу винить их. Когда я увидела деревья впервые, то пребывала весь день в состоянии эйфории.
Обычно я не бегаю ухмыляясь как лошадь по местности, но после моего первого посещения этого места, я просто не могла по — другому. Но после долгих лет для меня жизнь вне купола была невозможна, но дела все равно шли.
Кроме того меня утешала мысль, что мои родители умерли не напрасно.
— Мы скучали по тебе, — говорит внезапно Дориан, кладет мне руку на плечо и сжимает его.
Раньше мы флиртовала друг с другом при случае, но сегодня я не способна на это.
— Я хотела бы принести лучшие вести вам, — говорю я и начинаю смеяться, не знаю почему.
— Когда это кто-то неожиданно приходил с хорошими новостями, Алина?
В этот момент к нам присоединяется Беа. Она показывает на рот Дориана, а затем на свою дыхательную маску.
— Как ты делаешь это? — спрашивает она.
— Что если я вам сначала покажу лабораторию, где мы подготавливаем саженцы и семена? А потом я объясню тебе насчет дыхания. Идемте, давайте.
Беа смотрит на меня. — Ты не идешь с нами?
Я бросаю взгляд на Дориана. — Сначала мне нужно к Петре. Вы идите, когда вы закончите с осмотром, покажи им еще и спальный сектор, Дориан, ок? И душ. У нас есть даже горячая вода.
— Так точно, капитан! — салютирует Дориан.
— Что здесь происходит, Алина? — спрашивает Беа.
— Не волнуйся. Осмотрись вокруг, — успокаиваю я ее, а затем спешу по широкому коридору и вниз по лестнице.
На нижнем этаже так темно, что мне приходится на ощупь искать дверь в бункер по мокрой бетонной стене. Там я тоже подаю условный стук.
Через некоторое время я слышу клик, а затем тяжелая дверь открывается внутрь. Я проскальзываю внутрь и закрываю за собой дверь.
— Алина, — шепчет голос.
— Привет, Джаз! — приветствую я и обнимаю девочку с красными кудряшками. — Где она?
— Спит, — отвечает Джаз. — Почему ты здесь?
— Как обычно.
— Кто умер?
Я не могу произнести его имя. — Один из новеньких.
— Что? Новенький? Ой, это ужасно, — отвечает она. — Ты хочешь, чтобы я ее разбудила?
— Хм, лучше не надо.
— Нет, пожалуй стоит. Я могу это сделать. Я могу делать, что я хочу.
Джас прыгает вперед по скудно освещенному бункера. Она самая юная из нас: девятилетняя девочка и единственный человек, насколько я знаю, который родился в пустоши.
Но ее мать не справилась с жизнью здесь, она сдалась и покинула сопротивление, задолго до того, как я присоединилась к ним. Она покинула Джаз, когда та была еще ребенком, не объяснив ничего, не оставив ни сообщения, ни письма.