Отверстие закрывается. Я вытаскиваю кляп, и Мод дышит так глубоко, как только может.
— Почему вы просто не оставили меня там в тоннеле метро? — спрашивает она. Ее голос звучит твердо и зло, как будто я сделала неправильно, когда спасла ее.
— Мод, не говори так, это ужасно. Ты не умрешь. Я не оставлю это так, — уговариваю я ее, несмотря на то, что моя возможность ее спасти практически равна нулю. — Ты думаешь, что с Алиной что-то случилось?
Мод вжимает кулаки в пол. — Алина обманула нас. Она — ПРЕДАТЕЛЬНИЦА! — кричит она.
— Шшшш… иначе они придут и сделают тебе больно, — предупреждаю я и сжимаю ее руку.
Возможно, она права насчет Алины. Она, кажется, осознавала свою вину, когда так внезапно ушла.
Клетка, кажется, раньше была обычным переделанным чуланом: нет ни туалета, на кровати или стула, на который можно было бы сесть.
Поэтому я сажусь на пол, скрещиваю ноги, прислонившись спиной к холодной голой бетонной стене. Мод стонет и кладет голову мне на плечо.
— Ты думаешь парень справился? — спрашивает она. — Он выглядел довольно сильным, и довольно неплохим. Наверное, он справился, может быть.
— Я любила его, — признаюсь я. Но она, кажется, уже знает об этом. — Не знаю, почему любила его. Он был моим лучшим другом. И я знаю, что я ему тоже нравилась. Только это не так. Он так часто обнимал меня, и я всегда надеялась, что для него это что-то значит. А затем он отпускал меня, улыбался и говорил со мной так небрежно и весело, как всегда говорил пока.
Каждый день не понимая этого он разбивал мне сердце.
— Некоторые люди созданы для того, чтобы делать именно это, — отвечает Мод.
— Что делать?
— Большинство людей созданы для того, чтобы разбивать нам сердце, — на полу рядом со мной что-то лежит, на ощупь как сломанная сережка. Я поднимаю ее и кручу в руке.
— Я скучаю по нему.
— Ты будешь скучать по нему всю жизнь, Беа.
— Я хочу домой. Мои родители очень волнуются. Они так много работают и постоянно болеют.
Когда миссис Каффри была беременна, Квинну было неприятна сама мысль о том, что его родители спали друг с другом. У меня же наоборот, я была бы счастлива, если бы мои родители спали бы друг с другом. Они заслуживают того, чтобы любить друг друга. Я надеюсь, что они смогут это себе позволить, если меня не будет рядом. Я так скучаю по ним.
Мод отворачивается и начинает бормотать. А еще мне кажется, что я отъезжаю. Комната становится все меньше, а веки тяжелее. Я просыпаюсь от того, что кто-то трясет меня за плечо.
— Идем со мной, — слышу я голос Алины, и прежде чем я успеваю открыть глаза, она протягивает мне баллон с кислородом.
Мод все еще сидит на корточках с завязанными глазами и руками в углу. Она храпит.
— Что с Мод? — я надеваю дыхательную маску и затягиваю ремень на затылке.
Воздух из маски поступает с высоким содержанием кислорода. Я жадно делаю несколько глубоких вздохов.
— Она будет здесь, когда ты вернешься. Это было непросто убедить Петру отпустить тебя.
Идем уже.
Свет в коридоре такой яркий, что я вынуждена на время прищурить глаза. Алина снова закрывает камеру, затем она стоит прямо передо мной.
— Я клянусь тебе, что не имею отношения к этому, — говорит она. — Ты голодна?
Я пожимаю плечами, достаточно для ответа. Алина ведет меня по коридору, затем по лестнице вверх к главной площадке стадиона и, наконец, еще выше.
Вскоре после этого мы попадаем в коридор, который Дориан показывал нам, когда нас схватили. Каждые пару метров я нервно оборачиваюсь через плечо.
— Не переживай, — Алина ласково прикасается к моей руке. — Мы просто идем что-нибудь съесть. Но может ты хочешь сначала увидеть что-нибудь особенное?
Я снова пожимаю плечами. Мне все равно. Что еще могло поразить меня? Все же мое безразличие не лишает Алину мужества.
Она просто берет меня за руку и ведет к стеклянной двери.
— Но мы должны двигаться очень тихо, — шепчет она и открывает дверь.
В находящемся за ней помещении примерно 30 людей, все без дыхательной маски. Половина из них сидит скрестив ноги, держат спину прямо и слегка открыв рот.
Другая половина согнулись в странной позе: девочка стоит на голове и вытягивает пальцы ног вверх, мальчик лежит на спине и притянул ноги к телу так, как будто он складной нож, так что он может поцеловать свои колени, а носки позади его тела касаются земли.
Другой стоит на одной ноге, а вторую отвел в сторону под прямым углом. Кажется, что они гибкие до бесконечности.
— Ты слышишь это? — шепчет Алина.
В комнате слышен тихий шелест, шум как от электростатической зарядки. Я киваю.