С каждым глотком Лёхин чувствовал себя легче. Не в том смысле, что всё болеть перестало, а в том, что пропадала тяжесть, не позволявшая ему двигаться. Впрочем, и боль постепенно превращалась в нечто ноющее… После третьей порции питья он воспользовался моментом, пока добровольные помощники отлучились на кухню, и снова встал. Именно не сел - встал. И, то и дело втягивая воздух сквозь зубы, когда движение получалось слишком болезненным, доплёлся до туалета. Процессия привидений и домовых, слава Богу, оставила его за закрытой дверью в покое.
Он даже вернуться на диван успел до прихода друзей, по дороге полюбовавшись на собственную разбитую и перекошенную физиономию в зеркале. Покорно выпил отвар - последний, как выяснилось. Лечь наотрез отказался.
- Ребята, у меня в запасе три дня. За это время я должен отыскать дурацкую связующую нить, чтобы освободить Каменный город и вернуть в нормальное состояние всех спящих в нашем городе. Причём о последнем, что спящие в городе связаны со змеями в Камень-городе, выводы делаю я лично. Как там на самом деле дело обстоит - фиг знает. А я даже не знаю, с чего поиски начинать.
- Лексей Григорьич! - возопил Дормидонт Силыч. - Мы-то начало знаем, да ведь дело-то странное такое!
- Какое дело? Какое начало?
- Лексей Григорьич, - с пола позвал Елисей. - Дело вот в чём. Мы погадали на человека, знающего про нить. Карты показали, где он. Но проблемка тут одна. То место, что карты указывают, ныне под водой находятся.
- Понял. Поеду - разберусь на месте.
- В таком виде?! - ужаснулись паранормальные народы.
- Алексей Григорьич, будьте реалистом! - воззвал к нему Глеб Семёнович, сунув руки в карманы, отчего вдруг стал сильно напоминать поэта Маяковского. - Во-первых, едва вы выйдете, от вас народ будет шарахаться. Во-вторых, ваше долгое пребывание вне дома заставит какую-нибудь особо впечатлительную личность позвонить в милицию.
- В полицию! - ехидно поправил Дормидонт Силыч.
Бывший агент поморщился и нехотя согласился:
- Да, в полицию. Если полиция ещё до этого звонка не обратит на вас своего пристального внимания, в чём лично я сомневаюсь.
- Глеб Семёнович, я бы с радостью принял все ваши аргументы и с удовольствием повалялся на постели, приходя в себя, но поджимают сроки.
- Лёхин, в чём дело? Куда тебе ехать? - встревоженно спросил Олег.
- Появилась зацепка, с чего начать искать связующую нить. Мне надо на залив.
- Одного не отпущу! - заявил Веча. По тому, как здоровяк расправил плечи, стало ясно, что он собирается отстаивать своё заявление.
- Ладно, в машине расскажешь со всеми подробностями, - спокойно подвёл итог Олег, доставая из кармана ключи. - Собирайся. Съездим на место втроём. В конце концов, меня эта история тоже краем задела. - И он рассеянно улыбнулся, а Лёхин сразу вспомнил, как Олег, с зажатыми кулаками, лежал в постели.
Олег побежал к машине, а Веча стал помогать Лёхину одеваться. Когда Лёхин влез в тёплый свитер, вынужденно для того вытянув руки и затем вынужденно же остановившись отдышаться, он просипел:
- Елисей, а как ты с ребятами общаешься?
- Дык… Олег Максимыч-то вопросы задаёт, а я стуком ему и отвечаю.
- Что - все вопросы такие, что можно ответить да или нет? - не поверил Лёхин.
- Олег - парень умный, - первым отозвался Веча, сообразивший, о чём разговор. - Он вопросики любо-дорого придумывает. Я пару раз думал-думал, как спросить, а он раз - и вопрос, а Елисей уж ему отстукивает.
- Интересно, - пробормотал Лёхин и тут вспомнил кое-что. - Елисей, я так понял, с остановки меня Веча принёс. Скажи мне одну вещь. Почему я не смог этим тварям отпор дать? Почему я даже подраться с ними не смог? Такого ещё со мной не бывало, чтобы я хоть разок врезать не успел хоть по одной морде.
- Стреножили тебя, Лексей Григорьич, - вздохнул домовой. - Нам Шишики всё рассказали и показали. Тебя разок задержали у выхода в Камень-город, а пока ты разбирался, что к чему, сплели ловушку на остановке. Ты устал, а они эту усталость заманили на скамейку отдохнуть. А уж опосля принялись тебя оплетать бессилием. Неужто ничего не упомнишь?
Нет, ничего такого Лёхин решительно не помнил, зато вспомнилось другое: он сидит на остановке и думает, почему Шишиков двое, а они всё равно не стараются затащить его домой. Краем глаза он, кажется, видел, что они на что-то в воздухе глазели.
- Стреножили, - медленно повторил Лёхин. - И что? Путы на мне до сих пор?
- Что ты, Лексей Григорьич! Веча же тебя в дом затащил, сквозь защиту проволок. Защита с тебя путы-то и сняла. Чистый ты, Лексей Григорьич.
Но Лёхина всё ещё новая напасть беспокоила. Да так, что он и глазом моргнуть не успел, как Веча его одел полностью, и очнулся Лёхин сидящим в прихожей, где присевший перед ним на корточках Веча надевал ему ботинки. Почувствовать себя виноватым за слабость времени не хватило. Веча поднялся и озабоченно спросил:
- До машины дойти на своих двоих сможешь?
Шишики тоже заглянули в лицо и вежливо отвернулись. Лёхин шагнул к зеркалу. Ого… Синевато-опухшая морда надравшегося и подравшегося. Особенно впечатляли пять царапин, заштриховавших пол-лица. Глядя в зеркало, Лёхин поинтересовался:
- Елисей, защита дома сняла с меня наколдованное, но ведь Альберт может ещё раз на меня такую удавку накинуть? Да и из меня после всего этого какой боец? Может, присоветуешь что-нибудь?
Он надеялся, что Елисей скажет: иди, мол, Лексей Григорьич, а мы тут с домовыми-соседями покумекаем и ещё какое-нибудь зелье приготовим, станешь настоящим богатырём, будешь рубить своим мечом-складенцом всех врагов в капусту.
Но домовой пожал плечами и вздохнул.
- Всяко может быть, Лексей Григорьич. Сильное колдовство-то у Альберта.
И, только выходя, Лёхин рассеянно отметил, что провожал его Елисей в одиночестве. Интересно, а где Никодим?.. На лестничной площадке Веча на полном серьёзе прислонил Лёхина к стене и приказал не падать, пока он запирает дверь.
- Да не упаду я, - уныло сказал Лёхин, чувствуя, как от слабости предательски начинает дрожать.
Веча только повернулся проверить, закрыл ли замок, как на площадке, напротив Лёхиной квартиры, распахнулась дверь и старушечий голос, смеясь, сказал:
- Иди-иди, охальник! А то не знаем, кого искать приходил!
Дверь хлопнула - и на площадке появился Ромка, хохочущий так заразительно, что и Лёхин улыбнулся. А разглядев мальчишку, удивлённо приподнял брови: октябрь довольно холодным выдался, а Ромка в расстёгнутой куртке, рубаха тоже нараспашку чуть не до пупа. А что ещё более странно, так почему это мальчишка в учебное время у бабули оказался, да не в привычном школьном костюме, в котором он выглядел довольно мешковато, а плюс к рубахе и куртке - в джинсах и каких-то чудовищно огромных кроссовках. Довершал образ разгильдяя и стильного прогульщика футляр с гитарой.
- Ты почему не на уроках?
- Нас с пацанами отпустили справки для военкомата делать, - сказал Ромка и подошёл ближе. - Сказали, потом можно в школу не возвращаться. Я первым всё сделал и побежал к бабуле. Забыл, что Лада уехала… Дядь Лёш… О-о…
Лёхин решил, что Роман испугался его лица, но мальчишка, внезапно расстроенный, укоризненно сказал (даже с некоторой завистью):
- Дрались, да, дядь Лёш? Без меня? Вы ж обещали позвать!..
Веча захохотал. Лёхин бы тоже посмеялся от неожиданности, но только живот напрягся - кольнуло в побитых местах так, словно опять кулаком сунули. Пришлось заставить себя успокоиться. Только рот открыл разъяснить ситуацию, как Роман поспешно сказал:
- Вы ведь куда-то собрались! И без меня?!
- Да мы только на залив.
- И я с вами!
При виде решительно настроенного Романа Олег только усмехнулся. Мальчишку посадили назад, с Лёхиным, причём в руки последнему Веча передал тяжёлую сумку и сказал, что поздний завтрак собрал Елисей, чтоб хозяин голодным не бегал. Пока Лёхин разбирался, чем так нагрузил домовой сумку, машина тронулась с места, а Роман расчехлил гитару. В общем, сначала все поели, но съесть всё так и не смогли. Потом Роман принялся музицировать тихонько на гитаре, а Лёхин рассказал присутствующим всё - начиная с повествования Ксандра про Камень-город до драки на остановке. Приглушая звук, мальчишка положил ладонь на струны только раз, когда Лёхин дошёл до крысюков и Альберта. Но промолчал, только брови сдвинул высокомерно, здорово напомнив профессора Соболева.