— Сейчас сижу, понимаешь, работаю… — принялась рассказывать Алина, — вдруг вижу, по офису проходит девушка в хиджабе. Я не удержалась, подбежала к ней. Вот в такие минуты сразу чувствуешь, какое счастье быть мусульманкой, сразу тебя видно! Встречаешь друг друга — можно говорить, как будто знакомы тысячу лет! — голос Алины потеплел. — Это оказалась Зуля, секретарь розницы в Махачкале, в командировку приехала. Обменялись телефонами, поболтали… В общем, машаАллах, очень приятно было познакомиться. Я к себе возвращаюсь, а навстречу — наш главный бухгалтер. Я его не заметила, вот Люсь, правда не заметила, клянусь Аллахом! А он остановился у моего стола и язвительно так говорит, на весь офис, и все слышат: «Дорогая, тебе теперь вместо «здравствуй» нужно говорить «салям алейкум?» И все опять ржут… Я так не могу, я не выдержу…
— Да уж, положеньице, — коряво посочувствовала Люська. Но впрочем, что еще она могла сейчас сделать, чем помочь?..
— Алин, а если тебе закинуть резюме в другие компании? Мало ли, чем черт не шутит.
— Я сама уже об этом думала, — призналась она. — Надо искать другую работу. Конечно, нет гарантий, что на новом месте будет лучше, но все-таки стоит попробовать…
Люська закончила разговор с тяжелым сердцем. Не было печали — теперь прибавилась и эта беда. Ну, беда — не беда, а все-таки неприятность… Если у Люськи-то нехорошо на душе от произошедшего, то что сейчас должна чувствовать сама Алина?!
— Какие-то проблемы? — с тревогой спросил Миша, вглядываясь в ее лицо. Она покачала головой.
— Не у меня, у подруги…
— Я могу чем-то помочь?
Она выдавила из себя улыбку.
— Ну, что ты. Спасибо, мой хороший. Но тебя это совершенно не касается.
Она задумчиво отхлебнула уже остывший кофе, усилием воли заставляя себя отвлечься от Алининых забот — не до того сейчас, ей работать надо.
— Поехали сегодня вечером к нам? Ника давно ждет тебя в гости, — неуверенно предложил Миша. Никой — вернее, Никитой — звали его четырехлетнего сына. Мишина жена погибла несколько лет назад в автомобильной катастрофе, и он воспитывал ребенка один. Люська вздохнула. Она тоже соскучилась по малышу Никите, но выносить весь вечер Мишины просящие взгляды было выше ее сил. Слишком уж явная, такая неприкрытая страсть читалась в его глазах…
— Слушай, а тебе нравится наша Катюша? — в лоб спросила она фотографа, беря быка за рога. Миша вытаращил глаза от неожиданности.
— Какая Катюша?
— Ну, здрасьте. Наша секретарша. Катя-Катерина.
— Ах, Катя… — тень сбежала с его лица. — Очаровательная молодая леди, притом совсем не дура.
— И красавица, — с нажимом произнесла Люська. Миша пристально посмотрел ей в лицо.
— Ты меня сватаешь, что ли? Бог мой, Люся, оставь эту прерогативу для Марии Викторовны, — буркнул он сердито.
— Не сватаю, просто советую обратить внимание. Она, к слову, была бы не против, ты ей нравишься…
— Перестань! — Миша брезгливо поморщился. — Ты что, не понимаешь, как это отвратительно звучит? Ты сейчас уподобляешься бабкам, сплетничающим о соседях на лавочке у подъезда, и тебе это ужасно не идет. Не надо, ладно? Я сам разберусь, на кого мне стоит обратить внимание. Я все-таки мужик, хоть ты этого и не замечаешь, — ядовито добавил он.
Люське стало стыдно. Щеки ее моментально сделались пунцовыми.
— Прости меня, — пробормотала она. — Ты прав, конечно же… Я просто хотела как лучше… Но разумеется, решать только тебе.
В редакцию оба вернулись в молчании. Проходя мимо Катиного стола, Миша заметно смущался и старательно отводил взгляд. Люська вовсю корила себя за бестактность. Ей сейчас тоже не хотелось встречаться с секретаршей глазами, хотя та ни о чем и не догадывалась. Чтобы немного остудить пылающее лицо, Люська подошла к окну и прижалась лбом к холодному стеклу, обозревая унылый пейзаж. Погода тоже не радовала — осень, дожди, серое небо, набухшие тучи… Люське казалось, что теперь, после того, когда между ней и Димой все наконец-то определилось, у нее всегда должно быть прекрасное настроение. Однако личного счастья, оказывается, недостаточно для ощущения полной гармонии; приходится переживать и за другие вещи тоже, пусть даже не имеющие к тебе прямого отношения… Конфликты с Жанкой, неприятности у Алины, а тут еще Миша и влюбленная в него Катя, черт бы побрал этот идиотский многоугольник…
Однако Миша все же задумался над Люськиными словами. Во всяком случае, когда рабочий день подходил к концу, фотограф остановился возле Кати и сказал непринужденно: