— Подождите, — кричу я в сторону двери. — Чёрт, громоздкая штуковина, — ворчу себе под нос.
Мне остаётся три шага до нижней ступеньки, когда парадная дверь открывается и заходит Митч.
Вздрогнув, я почти разжимаю руки на ходунках, и они больно бьют мне по бедру.
Ауч. Офигеть, как больно.
Придя в движение, Митч бросается ко мне.
— Эй, погоди. Давай возьму. — Он забирает у меня ходунки, поднимает их над перилами и ставит на пол.
Поморщившись, я перескакиваю последние две ступеньки и тру бедро. Судя по пульсации в ноге, на ней останется синяк размером с Техас.
— Ты как? — спрашивает он, рванув закрыть дверь. Его брови озабочено сдвинуты, когда он возвращается ко мне.
— Ты меня напугал до ужаса, — умудряюсь выжать сквозь стиснутые зубы.
— Я позвонил в звонок.
— Но я же не думала, что ты зайдешь. — Хватаюсь за перила, когда волна боли расходится от места удара.
— Мне показалось, ты сказала входить.
— Я сказала «подожди», — огрызаюсь я.
— Прости. — Его взгляд падает на мою ногу. — Сильно больно?
— Завтра я, наверное, буду вся синяя и фиолетовая, — откликаюсь я. Сильнее, чем ушибленный палец, но меньше вывихнутой лодыжки — выживу.
— Дай посмотреть, — произносит Митч, опускаясь на колено. И прежде чем я успеваю выразить всё своё возмущение и шок, он задирает юбку моего платья, оставляя всего четыре дюйма ткани, защищающего моё достоинство.
С отвисшей челюстью и широко распахнутыми глазами, я запоздало шлёпаю его по руке и шиплю:
— Ты что делаешь?
Митч непринуждённо отводит мою руку в сторону.
— Проверяю, всё ли с тобой в порядке, — отвечает он, как будто это — такие его прикосновения — по-прежнему в порядке вещей.
В ответ на его прикосновение, пульсация в бедре смещается, поселяясь между ног. Я моментально замираю.
— Митч, — в моём голосе можно услышать напряжение.
Он вскидывает голову, и наши взгляды встречаются. Желание пылает в его глазах. Но я знаю, что не могу себе позволить сгореть в его жаре. Только не снова.
Распущенные локоны касаются плеч, когда я неторопливо качаю головой.
— Митч, что ты делаешь? — мягко спрашиваю я, но больше не делаю попыток отодвинуться.
Спустя несколько напряжённых секунд из его горла вырывается звук, и он опускает руку с моего бедра, поднимаясь на ноги.
— Прости. Не знаю о чём я думал. — Он качает головой, словно прочищая её. — Видимо, от старых привычек трудно избавиться.
Жар, согревший мои щёки, может превзойти только жар, заливший моё естество. Меня давно никто не касался так интимно, если не считать те разы с гинекологом во время беременности. Конечно, последний раз был с Митчем.
Я поспешно разглаживаю платье на место.
Сунув руки в карманы, он отводит взгляд в сторону гостиной.
— Где Бри?
— В манеже.
Он кивает и проходит дальше по коридору. Со стихающей потихоньку болью в ноге, я ковыляю вслед за ним, больше опираясь на левую ногу. Мой взгляд невольно падает вниз, и я оцениваю вид его ягодиц, прикрытых джинсами. Соски затвердевают в мелкие камушки и новая волна жара омывает меня, собираясь в моём центре.
Это не хорошо. И виной всему Митч. В тот день я не ошиблась. Я всё ещё физически его привлекаю.
И это у нас взаимно.
Проклятье. Можно придумать с десяток хороших причин, из-за которых мы никогда не сможем быть никем другим, кроме как родителями Бри. Пора ему это понять.
Самое наше большое препятствие — это разрушенное вдребезги доверие. И я не вижу, что оно может когда-нибудь восстановиться. К тому же, мама и Эрин меня прибьют. Возможно, и Диана к ним присоединится. Мои друзья с работы и учёбы подумали бы, что у меня поехала крыша, если бы я вновь с ним сошлась.
Уже слышу, как они говорят: «Ну-ну, я-то думала, Пейдж умнее», качая головами и тыча в меня пальцами. С моей стороны будет двойной глупостью дать ему ещё один шанс.
Может, сейчас он и здесь, но не из-за меня — он приехал домой ради Бри. Она — та, кого он любит, и чью любовь жаждет в ответ. Физическое влечение не приравнивается к любви. И лучше мне об этом не забывать.
Глава 12
Какого хрена он не пришёл за своей девушкой к двери? Господи, в ту же секунду, как паренёк подъехал к дому, Пейдж вместе со своими книжками оказалась за дверью. Я даже не успел его увидеть. Всё, что мне известно — это то, что он ездит на грузовике с затонированными стёклами, которые, наверняка, выходят за рамки закона.