— Отдай.
— Что? — Она недоуменно нахмурилась.
— Отдай мне. Я сама активирую его.
— Фейт, нет… у тебя с заклинаниями… не очень хорошо получается.
Это Вейли ещё мягко заметила.
— У меня с магией вообще ничего не получается, — со смешком заметила я. — Но тут, думаю, должна справиться. Давай, пока мы не привлекли слишком много ненужного внимания.
— Ты уверена?
— Да.
И клочок бумаги перекочевал в мою ладонь.
К воде мы подошли минут через пять. Синхронно встали на колени, аккуратно положив венки на воду и шепча слова древней молитвы. Касаясь пальцами ледяной воды в центре венка и закручивая воронку по кругу.
Я прошептала слова быстро, наверное, быстрее, чем было положено. Но на жениха совсем не надеялась, замуж не собиралась и поэтому почтения должного не оказала. А вместо этого скосила взгляд на Кали, которая, в отличие от меня, продолжала водить пальцами по воде, не отрывая взгляда от венка.
Пора действовать. Чуть приподняла ладонь, открывая клочок бумаги со словами, и активировала заклинание, стараясь сдержать улыбку, которая сама собой возникала на лице.
Окупятся тебе наши слёзки.
Произнести слова активации надо было трижды. Вначале всё было хорошо. Даже замечательно. А вот с последним разом вышла заминка. Рядом со мной вдруг неожиданно охнула Вейли, расширенными глазами вглядываясь в изображение, которое рассмотрела в своём венке.
О, она что-то увидела? Вот удача-то. Или нет? Потому что вид у подруги был такой, словно там умертвие какое появилось.
Мало того, у меня тоже процесс пошёл. Вода покрылась рябью, и в лёгкой дымке вдруг появились синие-синие, под цвет васильков, знакомые глаза с вертикальным зрачком.
— Чтобы тебя урлук загрыз! — выдохнула я и со всей силы шлёпнула кулаком по воде, изгоняя изображение чешуйчатого и покрывая себя и Вейли ледяными брызгами.
— Эй, чего делаешь? — выкрикнула долговязая Чайни, на которую тоже попала вода.
Ответить ей я не успела. Неожиданно вскрикнула Кали, отшатнулась, опираясь ладонями о доски пристани.
— Что это?! Что это?!
Разом все замолкли, наблюдая, как из центра венка блондинки выглядывает огромная бородавчатая жаба. Осмотревшись, она вдруг прыгнула, приземлившись как раз рядом с Кали, которая взвизгнула и поползла, пятясь попой.
— Уберите, уберите её!
Я прикусила губу, чтобы сдержать победную улыбку, и тоже поднялась с колен.
Получилось!
Но счастье моё длилось недолго.
Следом за одной жабой совершенно неожиданно из венка показалась вторая, третья, четвёртая… десятая. И с каждой секундой их становилось всё больше и больше. Они громко квакали и прыгали на пристань под визг девушек, которые ринулись бежать, оглашая подземелье громкими воплями.
— Фейт, что ты… что ты наделала? — хватая меня за локоть, прошептала Вейли.
— Кажется, только что уничтожила праздник, — тоскливо произнесла я. — И этого мне не простят.
Глава 4
Солнечные лучи восходящего солнца попадали прямо на огромный витраж на стене зала, изображающий основателей академии, четырёх великих магов, которые стояли у истоков всей магической силы.
Благодаря лучам витраж играл яркими красками и притягивал взгляд. Или, может быть, причина в том, что я боялась опускать глаза ниже, где на огромном постаменте стоял весь учительский состав во главе с ректором академии.
Профессор Коули, облачённый в тёмно-фиолетовую мантию с золотыми вензелями по подолу, недовольно поглаживал длинную седую бороду и изучал собравшихся в зале студентов.
Мы стояли стройными рядами, каждый факультет на положенном ему месте. Тишина была относительной и совсем не почтительной. По залу то и дело проносился лёгкий шепоток. Все обсуждали ночное происшествие.
Я стояла ровно, с прямой спиной, и изучала витраж. А мысли были далеко-далеко.
Такого святотатства мне точно не простят. Значит, прощай, академия, студенческая жизнь, и здравствуй, скучная жизнь в поместье. Пока меня не выдадут замуж за кого-нибудь особо провинившегося. У бабули как раз есть десяток кандидатов.
— Жабы всё ползут…
— Говорят, их там больше тысячи…
— Профессор природников в бешенстве…
— А декан грозился самолично запечатать магию провинившегося.
— Это какая сила должна быть…
Не сила, а дурость, помноженная на эгоизм. И чего я так взбесилась?
Права бабуля, нет у меня мозгов. Были бы, не дошла бы до такого.
Это ж надо так всё испортить.
— Фейт, — прошептала Вейли. — Что теперь будет?
— Вы, главное, молчите.