Энди дёрнул рукой, словно хотел коснуться нагрудного кармана пиджака, в котором всегда держал резервный артефакт. Но тут же опустил руку.
— Пункт номер два, — продолжил мужчина, насмешливо сверкая синими глазами. Создавалось впечатление, что он искренне забавлялся сложившейся ситуацией. — Я нисколько не умаляю заслуг вашего рода. Наоборот, уважаю и признаю. О чём заявлял совсем недавно. Но вы всего лишь маги, а я — дракон.
Я всё-таки фыркнула.
Ну не сдержалась, бывает. Он сам виноват, сколько пафоса в голосе.
В ответ получила весьма красноречивый взгляд от чешуйчатого и снова спряталась за спину Энди.
— На уроках в академии вам уже должны были рассказывать о магических потоках. Люди чувствуют их и могут управлять. Чем сильнее маг, тем выше его умение. Магические существа, к которым отношусь и я, видят эти потоки.
— И что же вы видите? — поинтересовался брат, с трудом дождавшись окончания лекции.
— Что из вашей сестры выйдет отличная жена, — усмехнулся Алтон.
— Жаль только, вы в этом убедиться не сможете, — отозвался Энди, и голос буквально зазвенел от гнева и напряжения.
Таким я его никогда не видела. Это Джо мог вспыхнуть как спичка и раскричаться, а потом так же быстро успокоиться, улыбнуться и принести извинения.
Но не Эндорет.
Старший брат всегда был залогом уверенности, спокойствия и непоколебимости, как скала Милденет, на вершине которой и находился наш родовой замок.
А тут такая ничем не прикрытая злость, природы которой я понять никак не могла. Неужели причина тому лишь мой проступок? Или это следствие другого, более затяжного противостояния, о котором ничего не известно?
— Возможно, с вами стоило бы заключить спор. Но мы оба отлично знаем, что проигрывать вы не любите, лорд Мандигар.
— Как и вы, герцог. Не так ли?
— Прошу прощения, — вклинилась я в их непонятный разговор, полный прозрачных намёков и затаённой горечи. — Давайте вернёмся к насущным проблемам. Для начала я хотела бы знать, где нахожусь. Не будете ли вы так любезны сообщить мне это?
— Эрингел, — ответил Алтон, бросив на меня взгляд.
— Эрингел, — прошептала я, в свою очередь вновь повернувшись к окнам.
Могущественный город-государство у подножия Горнийского хребта. Самый близкий сосед с драконами. Эрингел славился домами из дорогих пород камня, который добывался недалеко, мощенными белым булыжником мостовыми и грандиозными статуями, украшающими не только многочисленные парки и площади, но даже обычные улицы.
Город скульпторов и художников. Мечта любого творца.
— Поймите, ваша светлость, я не могу дать вам согласие на брак с моей сестрой. Это решение должно быть принято на общем совете рода.
— Отлично, призывайте, — отозвался дракон.
Ответ герцога ввел в ступор не только меня, но и брата.
— Что значит призывайте? — сухо уточнил он, снова напрягаясь.
— У вас же должен быть аварийный маяк, по которому родственники могут отыскать попавших в беду. Так активируйте, а я уберу защиту.
Маяк был. Я носила такой же на груди. Небольшой кулончик, про который я совсем забыла. А ведь это самое главное правило: оказались в беде — жмите и призывайте на помощь. И почему я так не сделала, лёжа под кроватью?
Надеялась, что смогу выпутаться сама, без посторонней помощи? Да, скорее, так и есть. Уж лучше дракон, чем очередная лекция бабушки, суровый взгляд деда и визгливый вопль троюродной тётушки Ромайн: «Я так и знала! Эта Фейт опять что-то натворила!» Как будто, кроме меня, никто ничего не творил.
Вот её сын Лайонес год назад был застукан в неподобающем месте в неподобающей позе с леди Кормейн. Всё бы ничего, но их поймал не кто иной, как лорд Кормейн, которому совершенно не понравились взаимоотношения кузена с его женой, о чём он громко прокричал на весь замок, полный сотни гостей.
Жуткий был скандал… Деду пришлось сильно постараться, чтобы всех утихомирить. Лайонеса быстренько отправили служить в посольство Горгензии. С этих самых пор тётушка ещё больше обозлилась, и мой проступок точно раздует до невероятных высот.
— Со всего дома? — снова влезла я и впервые внимательно осмотрелась, отмечая каждую деталь.
Слишком тёмные и тяжелые гардины, обои хоть и шёлковые, но видно, что старые. Мебель дорогая, массивная, но лишённая хоть какого-то изящества и индивидуальности. То, что на первый взгляд ослепляло, сейчас казалось слишком вычурным, помпезным и в то же время безликим.