Рассердившись, Лена отстучала на ключе общий вызов и через некоторое время услышала его полностью: узнала свой почерк по картавой «р», в которой непроизвольно сокращала последнее тире.
У каждого радиолюбителя есть такие вот свои особенности речи. Лена торопливо повторила: «Внимание всем!.. Внимание всем!..» И снова услышала: «Внимание всем!.. Внимание всем!..» Она сорвала наушники: ей стало страшно. Ничего похожего ни с ней, ни с другими операторами школьной радиостанции не случалось. Лену охватил панический ужас. Она боялась подняться со стула, чтобы зажечь большой свет. Ей казалось, что кто-то, невидимый, пристально наблюдает за каждым ее движением и даже больше: читает ее мысли!
В пустом школьном коридоре загремели шаги. Лена обеими руками вцепилась в спинку стула. В комнату вошел Алик Воробьев. На лацкане его пиджака краснело малогабаритное сопротивление, которое он носил вместо значка.
— Привет! — с легкой насмешкой обронил Алик, поскольку не признавал девчонок-радиолюбителей.
— Алик, посмотри, что это такое? — все еще находясь в каком-то оцепенении, Лена показала пальцем на шипящие наушники.
— Телефон. Электрические сигналы он преобразует в звуковые. Принцип их действия основан…
— Я не об этом!.. Я серьезно!.. — с неподдельным испугом выкрикнула Лена.
Алик подсел к радиостанции, прислонил наушник к уху, послушал, нажал ключ, посмотрел на прыгнувшие стрелки приборов и успокаивающе заметил:
— Это бывает. Кажется, что передатчик сгорел. А через минуту включишь — все в норме. У любого прибора есть свое настроение. Это непосвященные привыкли считать, что раз железки, то…
— Да не об этом я! Тут совсем другое! — Лена шепотом перебила Алика и сбивчиво рассказала обо всем.
— Если кто-то пошутить вздумал… Через сколько сигнал повторился? — небрежно закинув ногу на ногу, Алик облокотился на спинку стула и задумчиво прикрыл глаза.
— Секунды через две, потом — через пять, наверное…
— Даже с самым совершенным магнитофоном такой оперативности не будет. Такое под силу лишь электронно-вычислительной машине. А при чем тут машина? Чепуха какая-то! Тебе, Лена, наверное показалось? — Алик недоверчиво посмотрел на нее.
— Нет. Сначала: «Владек!.. 88!», а потом общий вызов повторился… я свой почерк узнала. Нет-нет, я не ошиблась! Я же сама слышала, понимаешь, слышала! — запальчиво проговорила Лена.
— Только без эмоций! — поморщился Алик. — Чего ты то шепчешь, то кричишь? Испугалась, что ли?
— А ты бы не испугался, если вдруг такое?
— Я бы постучал себя по лбу и снова послушал. Может, «такое» бы не повторилось.
— Да я же тебе говорю, что несколько раз слышала!
— А что это тогда может быть?
— Вдруг на этой частоте работала радиостанция космических пришельцев. Нашего языка они не знают. Но чтобы как-то сказать о себе, повторили мой сигнал! — такое предположение и для самой Лены было полнейшей неожиданностью.
Алик отвернулся, стараясь скрыть насмешливую улыбку. В последнее время школа прямо-таки бредила летающими тарелками, загадочными знаками, которые якобы оставили на Земле таинственные пришельцы. То в газетах, то в журналах появлялись туманные сообщения о странных чудовищах, обитающих в глубоких озерах, о снежном человеке. Алик безжалостно высмеивал любителей подобных историй. Он покрутил ручку настройки приемника, провел пальцем по светящейся шкале, словно хотел с нее пыль стереть, и с той характерной интонацией, когда вопрос тщательно обдуман и ответ уже подразумевается, спросил:
— Значит, сначала «любовь и поцелуй»?
— Да.
— А потом все остальное?
— Ну конечно же!.. Неужели ты сразу не понял? — искренне удивилась Лена и уже хотела повторить свой рассказ, но Алик надел наушники и, небрежно обронив: «Все понял», взялся за ключ. А когда пришли остальные мальчишки, он шутливо объявил, что «марсиане передали Косичкиной любовь и поцелуй и предупредили, что скоро прибудут в гости!»
На следующее утро об этом узнала вся школа. Лене прохода не давали. Первоклашки прыгали вокруг нее и кричали:
— Марсианка-апельсинка!.. Апельсинка-марсианка!..
Какая связь была между апельсином и Марсом, трудно сказать. Возможно, что вездесущие первоклассники объединяли их по оранжевому цвету, а может, невысокая полная Лена, пунцовая от смущения, сама напоминала апельсин.
Особенно изощрялись в остротах ее однокашники. Дело в том, что Лена не терпела неискренности, и почему-то именно эта ее черта многим казалась позой.
— Товарищи-шестыши! Сенсация века! Эффект Косичкиной! — усердствовал вертлявый Юрка Белоглазов. — Видные ученые об «Эффекте Косичкиной». Академик Петров: «Космическая любовь?.. Смеряйте у Косичкиной температуру. Бывает!» Членкорр, почетный член множества академий физик Иванов, с первого класса учившийся на одни пятерки: «Если это подтвердится, я отказываюсь от всех научных званий и иду в первый класс, чтобы ликвидировать пробелы в своих знаниях!»