С того дня председатель стал здороваться с Васькой за руку и даже домой несколько раз заходил, справлялся: как с дровами? Не течет ли крыша?
— Ты, Полина Андреевна, не из горластых, промолчишь, — как всегда, резковато говорил он. — У нас же в колхозе, не то что пятнадцать лет назад, и шифер есть, и доски, и краска. Ты не стесняйся! А сыну твоему, раз сугубо конкретное желание имеет, дадим направление в лесной техникум. Я с директором лично переговорю!
Председатель раза три перечитал акт и, привыкший к разного рода неграмотным заявлениям, которые именовал «писульками», поверх очков осмотрел членов правления:
— А что? Составлено по всей форме. Зарегистрировано. Это вам — не писулька какая-нибудь, а документ! Выходит, мы должны отреагировать на это сугубо конкретное дело. Тем более, что подписано: «Школьный лесничий».
Вокруг заулыбались.
— Товарищи, я не шучу! Ведь человек-то о государственном добре печется. О нашем же с вами собственном!.. А мы же пока на лес сквозь пальцы смотрим. Привыкли с трибун говорить, что потомки не простят, а получается, вроде как этого и не особо боимся!
Недолго раздумывая, члены правления решили для острастки и для того, чтобы другим неповадно было, оштрафовать Данилкина на десять рублей. Целую неделю Васька ходил в героях. Тогда-то Данилкин и окрестил его «прокурором».
И этим утром, заметив в руках соседа остро отточенный топор, Васька сразу смекнул: собирается за колышками. Задумал Данилкин поставить перед домом палисадник. Они почему-то опять в моду вошли. Сосед уже врыл четыре столба и прибил к ним обтесанные слеги.
— Смотри, Данилкин, по правую сторону от болотца не руби. Там молодняк почву закрепляет. Съезди на пустошь, не поленись! — предупредил Васька и на всякий случай, уже построже, добавил:
— Я тебя предупредил… Потом не серчай!
— На прокуроров не обижаются! — поблескивая желтоватым значком «Освоение космоса. Венера-5», — ответил Данилкин и весело спросил:
— Грибы-то без путевок еще можно собирать?
— Пока можно! — улыбнулся Васька и зашагал через луг по сверкающей росной тропинке, еще нехоженой в это раннее утро, к своим островкам. Он шел и думал о том, что ведь ничего не стоит навести порядок и в Сеженском лесу, и во всех лесах на земле. От этого людям — прямая выгода: будет малины впрок и костяники, и черники, и грибов разных… Ешь — не хочу!..
Принцесса УЛМ
Ее появление в радиолаборатории нельзя было сравнить с приездом Золушки на бал. Лиду попросту не заметили. Она прошлась между рядами столов, загроможденных электронными приборами с тончайшими, словно нити паутинок, стрелками, ослепительными никелированными ручками, красными, желтыми, синими глазками индикаторных лампочек. С любопытством посмотрела на мальчишек. Каждый занимался своим делом: подпаивал детали, подкручивал винты, надевал наушники и, прикрыв глаза, вслушивался во что-то, неслышное ей, и потому загадочное.
Толстый медлительный Стас — «главный конструктор» лаборатории, прихватив никелированным пинцетом золотистый проводок тоньше человеческого волоса, сматывал витки с зеленой ребристой катушки. Эта ювелирная работа казалась чуждой его пальцам — для них естественнее было сжимать ось штанги. Но гибкие колечки провода, не обрываясь, послушно тянулись за носиком пинцета. Лицо Стаса было спокойным, лишь крохотная капелька пота, зацепившаяся за еле заметный пушок на верхней губе, говорила о крайнем внутреннем напряжении.
Отмотав витков десять, Стас, не глядя, клал пинцет рядом с паяльником, щелкал переключателем прибора и впивался взглядом в зеленую змейку синусоиды, пляшущей на круглом экране осциллографа. Брал он пинцет так же, не глядя, по памяти.
Вдруг рука его легла на пустое место, пальцы пробежались по желтой поверхности стола сначала вправо, потом влево и, согнувшись, растерянно замерли.
Стас оторвался от приборов — перед ним стояла невысокая насмешливая девчонка. Расклешенные джинсы, перетянутые в талии широченным ремнем, делали ее похожей на рыбку.
— Привет! — пронзительно пропищала она и, повертев в руках пинцет, положила его на место.
Генка Лыков, который, прикрыв глаза, осторожно слушал тишину в наушниках, заполошенно крутанул ручку громкости приемника до отказа назад. Он подумал, что его конструкция наконец-то ожила после двухнедельного молчания.
— Стас, приемник зафурычил! — ликующим шепотом сообщил Генка.
Тот как-то неопределенно пожал плечами и еще ниже склонился над столом.