Выбрать главу

— Разное, — грустно подтвердила Лена.

— Да ты не обижайся на меня! — сказал Алик. — Я думал, ты так… удивить хотела. А ты — серьезно. Я таких людей уважаю…

— Обсуждается «Эффект Косичкиной»! Мировая обчественность в восторге! — нарочито коверкая слова, выкрикнул Юрка Белоглазов.

— Заткнись, лопух! — не оборачиваясь, пригрозил Алик. Роста он был невеликого и сложением не атлет, но держался всегда подчеркнуто независимо. Если случалось драться, то стоял до последнего.

— Тоже мне, радиопират! — хмыкнул Белоглазов и, поскольку его подмывало как-то еще подколоть Лену, но связываться с Воробьевым он опасался, Юрка выбежал из класса.

Алик достал блокнот и показал расчеты.

— Понимаешь, такую длинную фразу, как общий вызов, ты не могла услышать полностью.

— Может, мне показалось, — Лена даже не заглянула в блокнот.

— Ньютону тоже показалось, и он открыл закон тяготения. Эйнштейну тоже сначала показалось, и он создал теорию относительности. Выше голову! Приходи сегодня дежурить. Я буду день и ночь торчать на радиостанции, чтобы доказать этим профанам, что электричество — это серьезно! Что электричество и электросамовар — не одно и то же! Мы еще посмотрим! — Алик уверенно хлопнул по крышке парты, словно подводил черту под сказанным.

— Спасибо, — тихо вздохнула Лена.

Едва Алик вышел, как в дверях появился Белоглазов и громко спросил:

— Робя, вы не усекли в этом пришельце ничего такого… необычного? По-моему, у него, как и у всех марсиан, кривые ноги.

Вся школа теперь пребывала в ожидании важных сообщений. Каждую перемену около комнаты, в которой находилась радиостанция, собирались толпы ребят. На двери висела предостерегающая табличка: «Тихо! Идут наблюдения».

Перешептываясь, все ожидающие прислушивались к тому, что делается на радиостанции. Иногда до их ушей долетала дробь «морзянки» или звуки, похожие на бульканье воды. И едва кто-нибудь из операторов появлялся в коридоре, его забрасывали вопросами.

Лена ходила в героях. То, что учитель физики отнесся к ее словам со всей серьезностью, установил наблюдение на радиостанции и по вечерам сам сидел у приемника часов до двенадцати, многих заставило призадуматься. Школьная стенгазета взяла у Лены пространное интервью. И та, вдохновленная таким вниманием, высказала свои предположения и догадки о космических пришельцах, о трудностях речевого контакта, о возможности существования иных цивилизаций. В этом же номере редколлегия поместила новые сообщения о летающих тарелках, о далеких галактиках и солнечных бурях. Поэт Коля Лапиков из четвертого «в» написал такие стихи:

Как здорово, что наша Лена нашла пришельцев во Вселенной. Ты просьбу выполни одну: на их настройся ты волну, и расскажи, как мы живем, как собираем металлолом!

Не было в стенгазете лишь постоянного шахматного раздела, который вел Толя Сныков. Он сказал, что ему сейчас не до этого. В последние дни он неизвестно куда исчезал с третьего урока, чего с ним прежде никогда не случалось. Тамара Дмитриевна пробовала с ним поговорить.

— Вы верите в то, что человеку иногда бывает надо поступить вопреки правилам, чтобы что-то доказать? — спросил он классную руководительницу.

— Верю. Но при чем здесь побеги с уроков? Может, ты с кем-то поспорил? Дай дневник, я напишу твоему отцу.

— Он об этом знает.

— Как? — изумилась Тамара Дмитриевна. — Ничего не понимаю.

То, что я ухожу с уроков, не сказывается на успеваемости.

— Да, но на поведении сказывается. Нет, или я что-то не понимаю, или ты, Толя, попал под дурное влияние! Что-то странное… — Тамара Дмитриевна приложила ладонь ко лбу, словно хотела определить, нет ли у нее температуры. — Пока не буду портить тебе дневник. Я сначала поговорю с твоим папой.

К концу недели операторы школьной радиостанции стали неразговорчивыми. Держались они бодро, но всем было ясно, что дела у них неважнецкие. Лена получила тройку по алгебре. Учительница математики недовольно проворчала: «Прямо не школа, а какая-то телефонная станция! Все только и думают о сигналах, а про учебу забыли. И когда это все кончится?»

В четверг, на большой перемене, протолкаться к стенгазете было невозможно. Кто-то переиначил стихи Коли Лапикова, и все со смехом повторяли:

Ты просьбу выполни одну: забудь скорей свою волну. И больше пользы будет в том — стащи приемник в металлолом!