У меня тут есть список тех, кто занимался на радиостанции. Пятнадцать человек — одних активистов. Один из них — Король Эфира.
Начальник ЖКО поднял над головой листок, сложенный вчетверо.
Жильцы, толкаясь, полезли смотреть список.
— Спокойствие, товарищи, спокойствие! Я оглашу фамилии, — улыбнулся Дорофей Анатольевич.
Отец Ромки привстал на цыпочки и через плечо начальника ЖКО заглянул в список.
— Прекрасно! — обрадовался он. — Здесь фигурирует фамилия и вашего внука.
— Он под влиянием вашего Ромки записался. За компанию. Ему еще десять лет… несознательный. Он паяльник в руках держать не умеет. А ваш Ромка занимался сознательно! — Дорофей Анатольевич в упор посмотрел на Алексея Гелиодоровича.
— Уж не хотите ли вы сказать, что?.. — удивленно отшатнулся тот.
— Я уже много чего говорил, только меня мало слушали. Теперь свое слово скажет жизнь, — философски заключил Дорофей Анатольевич и обратился к жильцам: — На завтра задание: всем по этому списку следить за своими детьми…
— И за чужими — тоже! — вставил Арт.
— Не помешает и за чужими, — согласился начальник ЖКО. — А вечером соберемся и высечем Короля, чтобы другим было неповадно!
— Заодно и его родителей! — добавил Артур Вартанович.
Эти слова покоробили Алексея Гелиодоровича. Он сложил руки на груди и возмущенно заметил:
— Это уж слишком!..
— А знаете, крайние меры — не всегда лучшие! — опять высказал свое мнение бывший осветитель и опять это не понравилось Дорофею Анатольевичу: еще своих активистов надо переубеждать.
— Мои возражения продиктованы искренним желанием: помочь нашим детям найти себя, — задумчиво сказал Алексей Гелиодорович.
— Я тоже им только добра желаю. Да и не только им, а всем… — Дорофей Анатольевич в поисках поддержки осмотрелся.
Жильцы одобрительно загудели, закивали. Они искренне уважали начальника ЖКО, за которым жили как за каменной стеной.
— Странно, вы оба, да и все мы хотим одного… — бывший осветитель растерянно развел руками. — А почему споры?
Нужны доказательства
В пятницу телевизоры работали нормально. Дорофей Анатольевич даже расстроился. Если Король Эфира струсил и исчез, то через два дня весь двор будет над ним посмеиваться: очень уж он разоткровенничался с жильцами.
И правда, в субботу вечером ему встретился отец Ромки Целиковского и, вежливо поздоровавшись, сказал:
— Знаете, мой Роман весь день читал книгу и, между прочим, по радиотехнике.
Еще вчера Дорофей Анатольевич не упустил бы возможности чем-нибудь ответить, но сегодня он многозначительно промолчал.
Самолюбие Алексея Гелиодоровича было уязвлено. Еще бы! Подозрение пало на Ромку. И ему хотелось поскорее снять его. Он видел Ромку послушным и примерным мальчиком. Другие же считали его «задирой и задавакой». А Ромка никогда не подводил товарищей, до последнего отстаивал честь двора в драках, которые, как вы сами понимаете, иногда все же происходят и сейчас. Они бывают случайными, вынужденными, честными и нечестными. Но, к сожалению, некоторые взрослые этих тонкостей не различают. Для них даже та драка, в которой Ромка защищал обиженного товарища, была «хулиганством». Алексей Гелиодорович эти тонкости в мальчишеских отношениях понимал. И, естественно, он хотел, чтобы и начальник ЖКО научился разбираться в них.
— Знаете, — сказал он Дорофею Анатольевичу, — мы иногда поднимаем шум по пустякам. Ведь это проще всего: поймать и высечь.
— Вам, как научному работнику, наверное, известно, что самое простое это и есть самое надежное! — не выдержал Дорофей Анатольевич.
— В вашем утверждении есть доля правды. Но, знаете ли, в век сложных кибернетических систем более надежное — иногда и более сложное. А в вопросах воспитания — особенно…
— Мой отец меня частенько сек, так неужели я, по-вашему, плохим вырос? — потеряв терпение, в лоб спросил Дорофей Анатольевич.
— Я… я… знаете ли, не могу сказать… — стушевался отец Ромки.
— И на том спасибо! — довольно улыбнулся Дорофей Анатольевич.
— Товарищи!.. Товарищи!.. — выскочил на балкон Артур Вартанович. — Я только включил… Этот Король зашипел, как гусак, которого два дня не кормили, и предупредил, что раз его требования не выполнили, то он завтра выключает телецентр.
— Дети… Где наши дети? — растерянно осмотрелся Алексей Гелиодорович.