Евгений Павлович опустил на нос очки и прищурился.
– Скорее в курс личностных отношений… – пробормотал он себе под нос.
– Личностных? – насторожилась Люда, тоже прищуриваясь и приближая все еще раскрытую на экране фотографию. В женщине, скромно стоящей позади Мещерского, я тут же узнала блондинку, с которой он садился в машину.
Евгений Павлович крякнул.
– Самых… личностных. Только это не твое дело, Людмила, – и повернул голову ко мне. – И, уж тем более, не твое.
Нас разогнали – Люда отправилась копировать свежий контракт, а меня услали на пятый этаж – забрать у секретарш правления почту, скопившуюся за день.
***
День закончился без приключений. Разве что с секретаршей Большого Босса напоследок познакомилась. Ну как познакомилась – скользнув по моему бейджу незаинтересованным взглядом, женщина выдала мне три пухлых конверта с офисным логотипом и, отвернувшись, продолжила впечатывать что-то в открытое на компьютере окно календаря.
Эта же та самая секретарша, что меняет пароль Мещерского каждую неделю – поняла я. Вписывает его в свой блокнотик и посылает боссу на мобильник. Она же, естественно, и составляет его рабочее расписание.
Решив, что, прежде чем предпринимать какие-либо активные действия, надо непременно это расписание достать, я отнесла конверты в почтовое отделение, отбила карточку и поехала на метро домой.
А вот дома меня ждал сюрприз.
Нет, не соседка Наташа, которая в очередной раз, наплевав на нашу договоренность, привела своего хахаля в будний день. Это как раз случалось и раньше, и как минимум два раза в месяц наша квартира оглашалась радостными визгами и смехом, и мне до полночи приходилось слушать тупой репачок, а потом засыпать под такой яростный скрип кровати, от которого не помогали даже беруши.
Сюрприз ждал меня позже, когда, заперев дверь, я принялась раздеваться и готовиться ко сну. В душ решила пойти после того, когда двое любовников в соседней комнате закроются на ночь. Накинула халат, села за компьютер – покопаться в интернете. Спокойно проверила Инсту, зачем-то зашла на Фейсбук, который не открывала уже неделю… и замерла, в священном ужасе уставившись на экран.
С выскочившего окошечка уведомлений на меня смотрел запрос на «дружбу» – один единственный, но такой, от которого сердце сразу же сжалось, а под коленками запрыгали бодрые мурашки. Дружить со мной хотел никто иной, как генеральный директор моего нового места работы – Богдан Александрович Мещерский.
***
– Да говорю же тебе, он на меня запал! – с трудом сдерживая истерику, втолковывала я, не в состоянии даже глоток сделать успокоительного ромашкового чая, который заказала для меня Марина. – С какой иначе стати ему слать мне запрос на дружбу?!
Бывшая подруга – а теперь даже и не знаю кто – закатила глаза.
– Слушай, ну может он всем эти запросы шлет. Может, у него политика такая – каждому новому сотруднику оказывать уважение, мотивировать. Может это даже не он шлет, а его секретарь… или там администратор официального профиля… Реально, Сонь, какое «запал» – где ты, а где Мещерский?
– А в лифте что за хрень была?!
– Да что за хрень-то? Ты ж сама говорила, он по мобильнику в это время разговаривал. Ну задумался человек, засмотрелся в одну точку, мало-ли… А ты сразу слюни и пустила…
От возмущения я подавилась чаем, который только-только решилась отхлебнуть.
– Я – слюни?!… Да я в ужасе, Марин! У меня ж цель выполнить ваше идиотское задание и спокойно засесть в любимый буфет. На хрена мне его внимание! Чтоб запомнил?!
– Ладно-ладно, не нервничай, – Маринка успокаивающе похлопала меня по руке. – Имени же он твоего не спросил. Должности тоже не знает. На Фейсбуке у тебя аватарка, фотографий нет.
– Ага, в если он меня в следующий раз тоже… заметит? Тогда ведь точно остановит да спросит – откуда, из какого отдела?
Маринка замолчала, напряженно думая. Я тоже ничего не говорила, пытаясь откашляться.
А думать было над чем – весь план семейства Шубиных строился на том, что я – видите ли, «невидимка». Никому неинтересная, незаметная, бледная моль, затянутая в серо-черное. Да и в плане телосложения – как в народе говорят – «ни сиськи, не письки и жопа с кулачок». Мужчины меня в упор не замечают, как, впрочем, не замечали и мальчики в школе.
А тут – такой облом. Ведь, что если Мещерский и в самом деле нечто такое интересное ему во мне рассмотрел? Тогда вся стратегия – к чертям собачьим.
На запрос о дружбе я вчера ответила Большому Боссу согласием – решив, что будет подозрительно, если проигнорирую или откажу. Предварительно, конечно же, стерла все те немногие фотографии, что были открыты у меня для друзей, а на аве у меня и подавно мультипликационная толстушка в розовых бантиках.