Табита отстранилась.
- Сколько у нас есть времени до приезда Отто с ужином?
Он взглянул на часы.
- Возможно, двадцать или тридцать минут. А что?
Она улыбнулась.
- Сойдет.
Не успел он спросить, как она скинула с себя блузку и, обернув ее вокруг шеи, пальчиком поманила за собой.
- Иди ко мне, полководец. Я собираюсь покачнуть твой мир.
Она и не подозревала, что перевернула его мир с той минуты, как Валериус впервые увидел ее, сражающуюся с даймонами, и с тех пор только это и делала.
Страйкер наконец-таки заставил себя успокоиться. По крайне мере, внешне.
Мысленно он все еще кипел.
Будь проклята Разрушительница со своим враньем, и будь проклят Ашерон Партенопайус за свою честность.
Последнее, чтобы он сделает, так это избавит мир от них обоих. Но он должен продвигаться вперед осторожней.
Стратегически.
Если Разрушительница когда-нибудь узнает, что он дал Айму Десидериусу для того, чтобы Спати смогли обезвредить Ашерона, его жизнь не будет стоить и ломаного гроша. Нет, он должен очень ловко действовать, чтобы уничтожить их обоих, и он это сделает.
Рано или поздно.
Вокруг него зашипел воздух, Десидериус просил об убежище, чтобы вернуть Спати из Нового Орлеана в царство Калосис, ад атлантов.
Сюда не проникал свет. Здесь всегда было темно и мрачно. Но его это не волновало до той ночи, когда он убил собственного сына.
Теперь все по-другому.
Страйкер вытянул руку и открыл портал.
Вернулся Десидериус, по-прежнему в виде бесплотного тумана.
Страйкер испытывал неприязнь к даймону. Когда-то он был у него в милости, но провал Десидериуса в случае с простым Темным Охотником и его человеческой любовницей внушил Страйкеру полное отвращение к этому существу.
Если бы не тот факт, что Страйкер не хотел подставлять себя под гнев Разрушительницы, он бы не дал Десидериусу ни единого шанса вернуться в свою телесную оболочку. Но в обмен на то, что Десидериус ранит Ашерона, Страйкер согласился на реинкарнацию даймона.
- Я думал, что ты собираешься…
- Чему я противостою? - спросил Десидериус, мерцая безликой, бесформенной сущностью в едва освещенных покоях.
- Ты знаешь, чему противостоишь.
- Нет, - ответил Десидериус. - Что за вещество ты мне дал, что это подкосило лидера Темных Охотников?
- Пусть тебя это не заботит. Твоя задача принести мне ребенка.
- Я не понимаю, зачем?
Страйкер засмеялся.
- И никогда не поймешь. Принеси мне ребенка или я забуду, что помиловал тебя.
Если бы Страйкер не знал его лучше, то подумал бы, что призрак насмешливо ухмыльнулся ему.
- Меня выбил Ашерон из тела этой сучки. Теперь они под охраной. Мне нужно другое тело.
Страйкер остановился, услышав пронзительный вопль даймонов со стороны коридора. Несомненно, Шаронте Аполлимии до сих пор разыскивали того, кто украл у нее Айму.
Никто не будет искать у него. Они не посмеют.
По правде говоря, он был уже не в настроении играть. Его мать, Разрушительница, сказала - ждать.
Он достаточно ждал.
В тот день, когда он пролил кровь собственного сына для ублажения Разрушительницы, он начал кое-что замечать.
И когда его мать приказала принести маленькое дитя бывшего Темного Охотника и человеческой чародейки, он догадался. Этот ребенок, известный, как Марисса Хантер, держал в своих ручках все равновесие вселенной.
Любой, кто завладеет ей, завладеет ключом к управлению самой первоначальной и древнейшей силой всех времен.
Она - судьба всего мира.
Разрушительница стремилась захватить ребенка, чтобы все было под ее контролем.
Страйкер удержался от горькой усмешки. Она получит Мариссу только через его труп. В конечном счете, он будет контролировать Финальный Жребий. А не Аполлимия.
- Арод, Тайбер, Сирус, Аллегра! - призвал Страйкер.
Четыре военачальника Спати возникли перед ним. Трое мужчин и одна женщина. Страйкер на миг пробежался глазами по их совершенным, прекрасным телам. Все четверо физически выглядели не старше 27 лет… также как и он. И, как и он сам, они были рядом с незапамятных времен. Аллегра была самой молодой в их группе, но даже ей было уже девять тысяч лет.
Выученная убивать, захватывать, овладевать человеческими душами и жить за их счет, его армия не имела себе равных.
Пора человечеству встретиться с ними.
- Ты звал нас, акри? - спросил Тайбер.
Страйкер кивнул.
- Десидериусу необходимо тело для выполнения моего распоряжения.
Четверо даймонов тревожно взглянули друг на друга.
- Успокойтесь, - сказал Страйкер. - Я не прошу никого из вас стать добровольцем. О, нет. Совсем нет. Ваша четверка станет его телохранителями.
- Но, акри, - тихо произнесла Аллегра. - у него нет тела, чтобы защищать.
Страйкер маниакально засмеялся.
- Нет. У него есть тело.
Он вытянул руку, и в центре комнаты появилось изображение. Темный Охотник, одетый во все черное, бродил в одиночестве по улицам Нового Орлеана.
- Вот твое тело, Десидериус, - сказал он, - и твой пропуск в дом Хантеров. А теперь принеси мне этого ребенка, иначе вы все умрете… навсегда.
Как только они стали с мерцанием исчезать, Страйкер остановил их для последнего приказания.
- Ашерон забрал у меня единственное, что я когда-либо любил. В память о моем сыне, я повелеваю отплатить людям, которых Ашерон любит. Я хочу увидеть, как улицы Нового Орлеана умоются в крови. Вы поняли меня?
Десидериус злобно улыбнулся.
- Поняли, акри. Определенно поняли.
Валериус зарычал, так хорошо чувствуя себя с Табитой. Совершенно нагая в его объятиях, она неистово целовала его, нежно лаская рукой его возбужденный член от кончика до самого основания.
Его черная рубашка распахнулась. В отличие от нее, он оставался еще практически одетым.
- Отто на подходе, - сбиваясь, произнес он, когда она опустила голову, посасывая его возбужденный сосок.
Было сложно собраться с мыслями, когда ее рука так умело двигалась.
- Тогда нам лучше завершить начатое, - со смехом сказала она, залезая на постель.
У Валериуса захватило дух от вида ее обнаженного тела на черном одеяле.
Он смотрел, как она раздвинула ноги, зазывая его.
Она обвила лодыжками его бедра, притягивая к себе.
Он зашипел, когда Табита потянулась и опустила его штаны настолько, чтобы принять в себя.
Выгибая спину дугой, она пустила его в свои глубины, застонав и извиваясь. Валериус подался вперед, упираясь рукой, пристально глядя на ее, двигающееся под ним, обнаженное тело. Стоя на полу, он глубоко вонзился в ее теплое, влажное лоно.
- Вот так, детка, - она тяжело дышала, так же резко встречая его.
Валериус вонзался более жестко, позволяя ей мягко прикасаться к нему. Он обхватил рукой ее грудь, наслаждаясь мягкой, упругой кожей. Рот увлажнился, желая вкусить ее.
Табита застонала, когда Валериус наклонил голову и ртом накрыл ее грудь, продолжая пронзать ее. Ей нравилось чувствовать этого мужчину внутри себя. Нравилось, как он смотрел - диким, первобытным взглядом.
Было что-то очень чувственное в том, как он каждый раз лишался самоконтроля, прикасаясь к ней. Ей нравилось, как Валериус терял осторожность, когда они оставались наедине.
И он не осуждал ее.
Закрывая глаза, она крепко прижала его голову к себе, пока он продолжал увеличивать темп. Нет ничего лучше, чем он, проникающий в нее снова и снова. Чем его язык, творящий волшебство с ее грудью.
Не в силах вынести это, она оттянула его от своей груди, чтобы поцеловать. Его глаза потемнели от страсти, а лицо чуть раскраснелось от напряжения.
Она прильнула к нему, запуская руки в его длинные волосы и покусывая его губы.
Валериус гортанно зарычал, когда Табита язычком проложила путь к его уху, так посасывая мочку, что он задрожал всем телом.