В конце концов, Франциска на самом деле существует. И никакой гадкий, мерзкий – и, как ни странно, красивый – циник не сможет доказать обратное. Слишком многое поставлено на карту. А значит, кто-то должен остановить Зака Кингстона. И этот кто-то – она. Брови ее сошлись в одну линию. Остался один вопрос – как?
Пресс-конференция, решила она. Она поговорит с ним перед пресс-конференцией. И на этот раз он выслушает. На этот раз они поймут друг друга.
Был обычный жаркий сентябрьский день. Рейчел опоздала. Ранчо де ла Белла Мадонна гудело от возбуждения. За все годы работы здесь ей не приходилось видеть, чтобы на центральный двор Ранчо набивалось столько народу. Холодная суровость мощенного камнем внутреннего двора растворилась в ярком блеске видеокамер и гомоне толпы.
Энн, студентка, живущая в маленькой пристройке за их домом, которая ухаживала за Наной в обмен на квартиру и стол, опоздала с утренних занятий. Поэтому Рейчел не смогла приехать на Ранчо так рано, как хотела. И возможности переговорить с профессором Заком Кингстоном у нее не было. Пока.
Она оглядывала толпу в поисках каштановых волос, широких, мускулистых плеч и привлекательного лица. Несколько минут личной беседы – вот все, что ей нужно. Она объяснит, что он делает ошибку… если сможет пробиться сквозь толпу.
– Ба! Новейший ас репортерства нашего города, – раздалось над ухом.
Рейчел знала, кто это. Густой мускусный аромат духов выдал репортера раньше, чем ленивая манера растягивать слова. Она машинально поднесла руку к разваливающемуся узлу волос на макушке и повернулась, придав лицу радостное выражение.
– Привет, Опал. – Интересно, как могла мать, находясь в здравом уме, дать своему ребенку такое дикое имя! Хотя нельзя сказать, чтобы журналистка не старалась жить на уровне этой странной и экзотической причуды.
– Это правда? – напористо поинтересовалась Опал. – «Новости родного города» поручили тебе освещать это событие?
Рейчел мертвой хваткой сжала сияющий новизной стенографический блокнот и свежезаточенный карандаш.
– Мистер Харпер лично.
– Лично? – пробормотала бывалая газетчица, чиркнув в записной книжке. – Интересно. Должно быть, он подобрел с тех пор, как я ушла из газеты.
– Я бы не сказала.
Острый взгляд темных глаз задержался на ней.
– Слушай, что я тебе скажу. Если мы сейчас и работаем в конкурирующих газетах, это еще не значит, что мы не можем помогать друг другу. Это ведь твоего фамильного призрака собирается разоблачать старина проф. Я бы хотела услышать твою версию. – Она ждала с ручкой над блокнотом.
– Он ошибается, а я права, – в сотый раз повторила Рейчел. – Но не трудись записывать. Как только я поговорю с профессором Кингстоном, недоразумение прояснится, и он сможет вернуться к своему профессорствованию, оставив Франциске ее призрачность. Конец цитаты.
Опал рассмеялась.
– Маловероятно, крошка. Сделав официальное заявление, он не сможет идти на попятную. Не то ему конец. Все сочтут его дураком, если он внезапно переменит решение.
Рейчел нахмурилась. Об этом она не подумала, нужно перегруппироваться. Срочно.
– Думаю, мне придется переубедить его, прежде чем будет сделано заявление.
Карандаш нетерпеливо дрожал в репортерской руке.
– В самом деле? И как же ты намерена это сделать?
– Как угодно и каким угодно способом, – выпалила она.
Взгляд Опал стал хищным и переместился куда-то за плечо Рейчел.
– Вы станете отвечать на это, профессор?
Рейчел крутнулась на месте и уставилась в арктические глаза Зака.
– Упс, – сказала она.
– Упс? – повторил он.
Она заставила непослушные лицевые мускулы сложиться в улыбку. Или нечто, что сошло бы за улыбку. Не лучшее начало для второй беседы. И все-таки еще можно найти способ сыграть на этом. Можно… рассмешить его. Точно. Быть обезоруживающе забавной.
– «Упс» не годится? А как насчет… «вы берете взятки»? – решилась пошутить она.
Его глаза сузились, потемнели от гнева, и Рейчел готова была откусить себе язык. Очевидно, у этого человека нет чувства юмора. Неужели нельзя было догадаться раньше? Более того, профессор Зак Кингстон напоминал заряд динамита, ожидающий спички. И она только что подожгла запал.