— Не мог он сам так пораниться.
— Что? — Старшина подался вперед. — Следы какие-то на теле нашла?!
— Нет. Но знаю я тот берег и ту речку. Сильный маг да на боевом коне… Помогли ему так сильно изувечиться.
— Не было там никого, ведьма! Я все своими глазами видел. Сам хозяина из воды всего в крови вытаскивал. — На лице мужчины от досады ходили желваки, руки сжимались в пудовые кулаки.
— А серых ты видеть научен?
Мы замерли друг против друга, пораженные очевидным. Вздрогнув, вояка ожил и кинулся приказы отдавать подчиненным, пока я хлопала глазами. Серыми было принято называть одну особенную расу Калахару, ответственность за которую не взял ни один из богов. Бесполые существа, без четко выраженных черт лица, с идеально гладкой серой кожей, всегда высокие и болезненно худые, они могли жить как в подпространстве, или изнанке по-простому, так и в нашем мире. Не агрессивные, но со своей, чуждой обычному человеку, моралью, они питались лишь чистой магией, которую и брали в расплату за найм. Слежка, воровство, убийство: они способны были годами выжидать в подпространстве, наблюдая за жертвой, подбирая момент. Не видимые и не ощутимые без особых умений или артефактов. Идеальные убийцы и шпионы, нанять которых было по карману лишь сильнейшим мира сего.
— Я не обучен серых видеть. — Вернувшись ко мне, старшина то и дело осматривал двор, не шевельнется ли где потревоженная веточка, снежинка или мусоринка. — Есть ли у тебя амулеты для нас?
— Могу сделать, — пожевала я губами, прикидывая, во что мне это обойдется. — Чем расплачиваться будешь?
— Вот. — Мужчина протянул мне кошель, туго набитый золотом. — Это задаток. Как только лорд очнется, и он в долгу не останется. Озолотит тебя, если захочешь.
Я вздохнула, сожалея о тех деньках, когда никакие лорды обо мне слыхом не слыхивали.
— Смотри, чтоб не помер хозяин ваш, пока я вернусь. — Сплюнув через плечо, поковыляла к лесу, притворяясь старой и немощной старухой.
Вот же, свалились на мою голову! Чует мое сердце: не закончится эта история просто так.
Я тяжело приземлился, оставляя на камне глубокие следы от когтей. Прислушался — никого. Сложил крылья, медленно возвращая себе человеческий облик. Передо мной до самого горизонта лежали руины некогда великого и процветающего города Калахару.
Я любил бывать здесь, созерцать и думать в тишине. Никто не посмел бы последовать за мной или потревожить, суеверно боясь тысяч и тысяч душ, загубленных здесь. Даже самые бесстрашные мародеры обходили это место стороной. Моя вина. Моя боль. Еще один шрам на моем сердце. Кровь на руках, которую можно было не проливать, если бы не приказ. Один единственный приказ.
Все началось сто лет назад, после многолетней войны с приспешниками Черного бога. Тогда между Калахару и его созданиями дейеримами был заключен мирный договор, изменивший в последствии мир. Магические подписи на свитках поставили император Калахару и вождь дейеримов. Но все мы прекрасно понимали, что этого недостаточно. Что для того, чтобы уничтожить ненависть и преодолеть недоверие между нашими народами, нужно нечто большее: гарантии, что подобное больше никогда не повторится. Гарантами стала кровь божества и демона. Моя кровь! Так я стал серым кардиналом на магическом поводке.
После подписания мирного договора от нас отвернулись светлые боги, соседи начали собирать армии, боясь, что, усиленные созданиями Черного бога, мы нападем первыми. Но хуже всего то, что собственный народ восстал против такого решения. Началась смута. Тучи все более сгущались над нашими головами. Γрянули затяжные кровопролитные войны как на границах, так и внутри страны.
Старый император в какой-то момент отрекся от трона и тихо скончался в одном из загородный замков. На трон взошел его сын-художник — наибольшее разочарование собственного отца.
Я метался от границы к границе, пытаясь всюду поспеть, каждый день встречался с послами и представителями, торговался, как в последний раз. Видеть как гибнет огромное и сильное государство — моя родина — было невыносимо.
В тот год наступило затишье. Смутьяны — лорды Калахару, едва не утонув в крови, потеряв больше половины внутренних войск, затаились, выжидая, что же будет дальше. Линии разграничения на границах с соседями были статичны уже несколько месяцев, бои практически прекратились. Протесты и побоища простых граждан сошли на нет в силу того, что реагировать на их требования никто не спешил, а, не работая, им было нечего есть.