— Что за друзья?
— У каждого человека есть друзья, — рассудительно заметил напарник.
— Джокко? На тебя вроде не похоже.
— Мы друзья еще лучше, чем Джокко.
— У меня нет друзей лучше, чем Джокко.
Берни замолчал. Я ведь, кажется, упоминал: если собираются несколько человек, Берни всегда самый умный, — следовательно, и молчание в данном случае было самым правильным поведением. Дверь приоткрылась — совсем немного, поскольку ее удерживала цепочка. Выглянул Даррен — глаза остекленевшие, тяжелое дыхание сильно отдает пивом.
— Я вас не знаю, — бросил он.
— Знаете, — возразил напарник. — Чета вы должны помнить.
Даррен покосился на меня и снова перевел взгляд на Берни.
— Вы тот проходимец, благодаря которому я лишился работы.
— Вот об этом мы и хотим с вами поговорить.
— Чувствуете себя виноватым? Не поздновато ли?
— Насчет виноватого не уверен, но никогда не поздно что-то исправить.
— Как?
— Уладить недоразумение.
— Полагаете, полковник вернет мне работу? Вы его не знаете.
— Справедливо, — кивнул Берни. — Но не исключено, что вы можете нас кое в чем просветить.
Даррен прищурился. Сощуренные в щелочки остекленевшие глаза — зрелище не из приятных.
— Чего вы добиваетесь?
— Ничего. Просто хотим, чтобы в итоге все сложилось как надо.
— Я вспомнил, — заявил бывший охранник. — Вы тот легавый, который все разнюхивает.
— Я бы предпочел быть ищейкой, которая все находит, — поправил его мой напарник.
— Это как?
— Пораскиньте мозгами.
Глаза у Даррена забегали, и я почувствовал, как мысли крутятся в его голове.
— Не буду, — наконец ответил он. — Я меньше всего склонен сейчас к трепу. — Он попытался закрыть дверь, но Берни своим коронным приемом вставил мысок ботинка в щель. Я всегда радуюсь, когда он это проделывает.
— Какого черта? — возмутился Даррен.
— Простите за трепотню, — извинился напарник. — Называйте меня как угодно, и пусть вас это больше не волнует. Вообще ни о чем не волнуйтесь. Можно нам войти с холода?
— С холода? Вы о чем? Температура уже несколько недель не опускается ниже восьмидесяти градусов. — Даррен высунул руку попробовать воздух, и я доверил напарнику схватить его за запястье — Берни был к нему ближе, чем я. Бывший охранник немного повырывался, но что толку — он был хиляк, а Берни — это Берни. Да и я, откровенно демонстрируя нетерпение, рыкнул. Вскоре мы уже были у него в конуре.
Да что я говорю: какая там конура? Передняя комната была настолько мала, что у меня сразу возникло желание уйти. Коридор уводил куда-то в темноту… но вот удача — запах чипсов «Читос». Могло быть хуже. Мы сели: Даррен в кресло, Берни на ручку продавленного дивана, я на пол. «Читос» тоже были на полу рядом с ножкой кресла, по соседству с пустыми банками из-под пива. И высыпались из пакета. Везет же мне, скажу я вам.
— Может, вырубим телевизор? — предложил мой напарник.
— Зачем? — испугался Даррен. — Этот ящик с плоским экраном стоил мне уйму денег.
— Я имел в виду, выключим, чтобы можно было друг друга слышать.
— Жаль — лучшие моменты гонок, — проворчал бывший охранник, но телевизор выключил, и комната погрузилась в темноту.
— А свет зажечь слабо? — поинтересовался Берни.
— Не зажигается.
Сошлись на том, что телевизор включили, но без звука. Маленькие машинки совершали круг за кругом.
Берни улыбнулся хозяину, и его зубы в свете телеэкрана блеснули голубизной.
— Как дела, Даррен? — спросил он.
— Не очень.
— Но по крайней мере у вас есть друг в лице Джокко.
— Это правда.
— Он, случайно, не из активистов защиты прав животных?
— Что?
— Чем Джокко зарабатывает на жизнь?
— С Джокко все в порядке, о нем не беспокойтесь.
— А с вами? Вы не активист защиты животных?
— Что это такое?
— Люди, которые, например, считают, что звери не должны выступать в цирке.
— Что за цирк без зверей?
Я понимал, что это допрос, — не на одном присутствовал в свое время. Но имел ли он успех? Трудно сказать. Я на дюйм придвинулся к «Читос».
— Вы знаете Надю Уорт?
— Никогда не слышал о такой.
— А как насчет СВЖ — организации под названием «Свободу всем животным»?
— Что «как насчет»?
— Имели с ней дело?
— Никогда о такой не слышал. — Даррен потянулся за пивом и, откинув голову так, что обнажилось горло, сделал из банки большой глоток. Не знаю почему, но мне всегда интересно наблюдать, если передо мной обнажают горло.