Берни снова улыбнулся Олли.
— Видел вашу репетицию. Потрясающе!
— Ммм…
— Вы одна семья?
— Да.
— Здорово.
— Это чем же?
— Большая дружная семья.
Олли фыркнул.
Когда люди это делают, я всегда настороже. Они фыркают не для того, чтобы очистить нос, потому что из носа ничего не вылетает. Зато это часто свидетельствует о том, что мы наткнулись на что-то важное.
— Ваша роль показалась мне очень трудной, — продолжал Берни.
— Принимающего? Чертовски трудная. Надо все делать… ну, знаете…
— Мягко, спокойно.
— Вот именно.
Вернулась официантка с двумя кружками пива и картонной тарелкой, на которой лежали ребрышки, и они вовсе не показались мне такими уж маленькими. Она поставила тарелку на пол и потрепала меня по спине. Но мне уже стало не до нее. Я коротко махнул хвостом — туда-сюда — и наклонился пробовать жаркое. Что вам сказать? Попробуйте сами — оцените.
Берни поднял кружку.
— Вот еще что, мисс. Принесите-ка нам пару глотков виски, чтобы отметить.
— Что отметить? — удивился Олли.
— Высокое искусство выступления на трапеции.
— Высокое искусство моей задницы. — Филипофф осушил первую кружку и приступил ко второй. — Вы хоть знаете, сколько я этим занимаюсь?
— Нет.
— Сколько себя помню. Много лет не ловил, а летал.
Официантка принесла две рюмки виски. Олли одним махом опрокинул свою. Берни, не пригубив, поставил на стол.
— И что вам больше нравится: летать или ловить?
— Нет вопросов. Тот, кто летает, — звезда этого проклятущего номера.
— Я бы так не сказал. Ведь тот, кто ловит, должен быть сильным и проявлять сноровку.
— Верно. — Олли провел ладонью по своему предплечью. Я заметил это, на секунду оторвавшись от ребрышек, сквозь прозрачную крышку стола. — Но кто это оценит?
— Не повезло, — поддакнул мой напарник. — И кто же принял решение перевести вас из летунов в ловцы?
— Грэмпс, кто же еще? У нас все решает этот старый подонок.
— Может, он решил, раз Фил такая миниатюрная…
— Да она сильна, как бык. Просто любимица Грэмпса, вот и все. А я был практически олимпийским гимнастом. — Ноги Олли задрожали под столом. Мне не раз приходилось наблюдать такое, в основном у преступников. Неужели Филипофф тоже преступник? Я взглянул на его брюки. Наши расследования, как правило, завершаются тем, что я хватаю бандюгана за штанину. Оценив расстояние, я пришел к выводу, что штанина Олли в доступной близости.
— Не знал, — заметил мой напарник и пододвинул свою рюмку поближе к Олли.
— Я пробовался на роль в кинокомпании «Юниверсал пикчерс».
— Меня это не удивляет.
Рука Олли потянулась к рюмке.
— И с тех пор жду оттуда ответа.
— Это может занять много времени.
— То же самое я говорил Грэмпсу, а он твердит, что спустя пять лет у меня нет ни малейшего шанса. Вот какая у меня здесь поддержка. Да прибавьте к тому, что Фил постоянно муштрует.
— Прессуют со всех сторон, — покачал головой Берни.
— Не говорите. — Олли проглотил вторую рюмку виски. Пока он пил, напарник подал незаметный знак официантке. — Не знаю, как у вас, а у меня, когда я попадаю в стрессовую ситуацию, начисто пропадает сон.
Олли поднял рюмку и, обнаружив, что она пуста, перешел на пиво.
— Ни черта не могу заснуть. Маюсь бессонницей каждую ночь.
— Без исключения?
— Что?
— Все ночи подряд?
— Я же сказал, каждую.
— Совершенно верно, сэр. — Если Берни называл кого-то сэром, это всегда было знаком, что мы побеждаем. — Извините, просто я немного удивился.
— Чему?
— В ту ночь, когда исчез Ури со слонихой, никто ничего не видел и не слышал. А вы могли и видеть и слышать.
Олли откинулся на спинку стула.
— Следовательно, у вас имеются веские причины держать рот на замке, — продолжил Берни.
— Вы полицейский? — спросил Филипофф.
— Нет.
— А вид у вас как у полицейского.
— Бывший военный.
— Вот как? Я сам одно время подумывал вступить в спецназ ВМС.
— Вы бы там проявили себя.
Олли еще глотнул пива.
— Беда в том, что я не в ладах с водой.
— В спецназе с этим бы справились.
Циркач посмотрел на моего напарника. К этому времени я уже управился с ребрышками, покончил с вылизыванием тарелки и уютно улегся в тени.
— Знаете, что вы за тип? — спросил Олли.
— Скажите, — заинтересовался Берни.