– Куда?
– В туалет, – буркнула Мурка. На театральной проходной оказалось безумно холодно. Мурка кутала покрасневший нос в воротник куртки и вопросительно косилась на маму. Смысл ее косых взглядов заключался в следующем: на кой быть спонсором благотворительных спектаклей, если так мерзнуть? Но мама молчала – тоже как отмороженная, – терпеливо пережидая скопившуюся у окошка очередь.
– В туалет специальные работники ходят – уборщицы называются, – наставительно сообщил дедок. – У вас есть удостоверение уборщицы?
– А все остальные куда ходят, если в туалет – только уборщицы? – очень серьезно поинтересовалась Кисонька – естественно, упустить такую тему она не могла!
– Замолчали обе! – цыкнула на них мама и мило улыбнулась дедку в окошке, похожему на агрессивного сторожевого филина. – Мы договаривались с вашим директором о встрече, он нас ждет.
Дедок в очередной раз совершил неспешный ритуал протирания очков, придвинул лицо близко-близко к стеклу, чуть не упираясь в него крючковатым костистым носом, и уставился на маму и девчонок немигающими глазами, точно пытался насквозь просверлить их взглядом. Потом сложил очки и монотонно сообщил:
– Пропуск давайте. Есть пропуск – пропускаю, нет пропуска – не пропускаю.
– Но ваш директор сам нас пригласил!
– По пригласительным – не пропускаю, только по пропускам, – так же монотонно объявил дедок.
– Так позвоните директору, пусть он вам скажет…
– Директору не звоню – не положено. И телефона не имею, – столь же обстоятельно сообщил дедок.
– Мам, сама позвони, – пожала плечами Кисонька, и мама схватилась за мобилку, точно за спасательный круг – только прямоугольный и с экраном.
– Константин Григорьевич? Косинская Марья Алексеевна беспокоит. Мы договаривались о встрече, я стою у вас на проходной, а нас не пускают…
– О-у-у! – Вопль директора в трубке можно было сравнить лишь с завыванием оголодавшего волка в чаще. – Там дядя Петя на проходной – дед такой в очках? Черт, какая неудача! Марья Алексеевна, милая, если я вас не встречу, он не пропустит, а у меня приехали из продюсерского агентства договариваться о гастролях – и я не могу человека оставить!
– Пришлите секретаря! – Голос у мамы стал ледяным – как воздух на проходной.
– Да ушла она! – досадливо воскликнул в трубке директор. – С утра еще к костюмерам спустилась…
– И что – заблудилась? – совершенно Кисонькиным тоном поинтересовалась мама.
В трубке воцарилось странное молчание.
– Не исключено, – наконец очень серьезно сказал директор. – Знаете что, дайте телефон дяде Пете…
– Не буду я брать! – шарахаясь в глубь каморки – и как только услышал сквозь стекло! – возопил дядя Петя и вжался в дальнюю стену, точно ему не мобилку протягивали, а гранату с выдернутой чекой. – По пропускам – пропускаю, по телефонам – не пропускаю!
– Ах ты ж черт! – снова повторил директор. – Сейчас что-нибудь придумаем. – И в трубке запикали короткие гудки.
– Ну и что нам теперь делать? – растерянно глядя на дочерей, спросила Марья Алексеевна и зябко обхватила себя обеими руками. – А я вас еще заставила блузки натянуть вместо свитеров!
– Мы тебе об этом великодушно не напоминаем, – с выражением «я добрая и благородная девочка» сообщила Кисонька.
– Ага, рассчитываем, что ты сама вспомнишь – это по твоей вине мы вот-вот простудимся и умрем в страшных муках. И соплях, – шмыгнула носом Мурка. – Мам, ну что ты, как маленькая! Что делать? Валить отсюда! А в детдома кукольный театр пригласишь, еще лучше выйдет!
– Не лучше! – раздался за спиной звенящий голос. – Что бы вы ни планировали, ни с одним театром в городе у вас не получится лучше, чем с нашим! Потому что они все – отстой! Провинция! Только у нас – уровень! Наш Ваня Васильев сейчас в Большом ведущие мужские партии танцует! С самой Светланой Захаровой!
Мама и девочки обернулись. Придерживая на плече плотно набитую сумку, за спиной у них стояла очень худенькая, невысокая девочка лет пятнадцати-шестнадцати. Яркая куртка, собранные в хвост блестящие темные волосы, пестрые мохнатые наушники на голове. Но тем не менее в девчонке было нечто неуловимо… взрослое. Может, в жестах, может, в непривычно твердом выражении лица? Умело, очень профессионально наложенная косметика старательно маскировала темные круги под глазами, какие бывают от переутомления и бессонных ночей. Выпрямленная в струнку спинка и откинутая головка излучали почти фанатичную гордость.