— О'кей, бэби, — сказал я. — Может быть, к концу нашего разговора ты обнаружишь, что я еще более странный, чем ты предполагаешь, и тогда твое влечение ко мне будет, увы, отнюдь не таким пылким, как сейчас. Ну что ж, раз я здесь, давай поговорим откровенно.
Она поудобнее уселась в кресле и изобразила на своем лице самую очаровательную улыбку.
— Ну что ж, переходим к делу, — сказала она. — Давай начнем, Уилли.
Я бросил недокуренную сигару и достал свою сигарету.
— О'кей, — сказал я ей. — К делу, так к делу, и без лишних слов, Зеллара. Но только предупреждаю, лучше говори мне всю правду, и только правду, иначе мне это может не понравиться.
Я уже сказал тебе, что Пеппер был агентом ФБР. О'кей. Он работал в округе Аризона. Но ему приходилось много разъезжать, например в Южную Калифорнию, Техас, Нью-Мехико, а иногда даже в Мексику, за границу. Он был пограничным работником, вылавливал контрабандистов и грабителей почты.
О'кей. Пеппер откуда-то получил информацию, что в Мексике происходят какие-то крупные дела. Он звонит старшему агенту в Аризоне, сообщает ему, что уезжает в Мексику для расследования поступивших к нему сведений. Больше ничего он сказать не мог, но обещал позже написать обо всем. После этого он приехал сюда, в Мехико-Сити. Будучи здесь, он начал писать старшему агенту письмо, в котором собирался подробно изложить все дело.
О'кей. Но он не дописал письма. Понимаешь? Случилось что-то, что заставило его быстренько смотать удочки. Вероятно, он что-нибудь услышал, или кто-нибудь позвонил ему по телефону, или еще что-то в этом роде, но только он почему-то быстро смылся. О'кей. И до сих пор никто ничего о нем не слышал, никто не знает, что с ним случилось.
Но в Вашингтоне есть один парень по имени Эдгар Гувер, директор Федерального бюро расследований. Он, понимаешь ли, немного старомодный парень, он очень не любит, когда его мальчики вдруг бесследно исчезают.
Поэтому я получил приказ выехать сюда и во что бы то ни стало разыскать Пеппера, потому что, детка, как ты теперь, вероятно, сама догадалась, мы с тобой никогда в жизни ни в каком Манзанилло не были.
С самого начала, как только ты хлопнула своими огромными ресницами в мою сторону, я понял: ты догадалась, что я агент ФБР. Но ты приняла мои условия игры, ты хотела выиграть время, чтобы все обдумать.
О'кей. Вернемся к моему рассказу. И вот я поехал в Мексику, бегал там по пустыне и ежедневно выпивал не меньше четырех галлонов вонючей текилы, а пить мне ее приходилось, потому что там больше ничего нет. К тому же мне ужасно не нравятся женщины, живущие в пустынях. Они вроде как бы высохли на солнце, а мне больше нравятся пухленькие девчонки.
Вот так-то!
Но я там почти ничего не нашел. Я узнал только, что Пеппера видели в нескольких местах, начиная от Сьерра Мадре. Поэтому я поспешил туда.
Но я его нигде не нашел, и подумал: может быть, он влюбился в какую-нибудь красотку, потому что Пеппер такой парень, у которого всегда на первом месте девчонки, а только потом работа.
Она смотрела на меня и кивала головой. Я немного помолчал и мысленно извинился перед Пеппером за то, что говорю о нем такие вещи. Но мне это необходимо ради работы.
— О'кей, Зеллара, — продолжал я. — Но я все-таки нашел одну записку. Я вспомнил, что Пеппер писал письмо из Мехико-Сити и поэтому я решил приехать сюда и попытаться здесь что-нибудь найти.
Но во время моего путешествия по Мехико-Сити я тоже нашел одну вещь. Я нашел ее в том месте, где до меня был Пеппер, обрывок письма с подписью.
Подпись была «Зеллара», и первое, что я увидел сегодня вечером, когда болтался по городу, это то же самое имя Зеллара, написанное неоновыми лампочками у входа в «Эльвиру».
Тогда я разыграл из себя Шерлока Холмса и пришел к заключению, что, может быть, ты та самая дама, которая писала письмо Пепперу. И я оказался прав, потому что когда я взглянул на почерк на твоей записке ко мне, я увидел, что это тот самый почерк, которым написано письмо к Пепперу.
Что же случилось, бэби? А вот что: Пеппер встретился здесь с тобой. Ты ему писала письма. Какие у вас были отношения, меня не касается. Я знаю только одно: ты долгое время болтаешься у границ Мексики, но только в самое последнее время попала в приличное крупное заведение. До этого ты в течение многих лет была обыкновенной певичкой в кабачках, мурлыкала нудные мексиканские песенки, я готов поставить весь чай Китая против банки консервированной спаржи, что когда ты была в Мексике, то была знакома с парнем по имени Педро Домингуэс.
А этот самый Домингуэс — отличный бандит, который способен совершить любое преступление, начиная от ограбления почты до выковыривания золотой пломбы из зуба спящего ребенка.
О'кей. Продолжим дальше шерлок-холмсовские рассуждения и мы придем к выводу, что Пеппер связался с Педро Домингуэсом где-то в Мексике и ты знала Домингуэса, и выходит, что именно ты была той дамой, которая направила Пеппера к Домингуэсу.
Ну, теперь твоя очередь, бэби. Давай, выкладывай.
С минуту она молчала. Потом встала с кресла и потянулась. Я забыл вам сказать, ребята, что когда эта девчонка пришла домой, она переоделась во что-то воздушное, кажется, это называется пеньюар, и, стоя на фоне роскошного радиоприемника, эта бэби выглядела на миллион долларов.
Но в глазах у нее появилось какое-то новое выражение. Она медленно направляется через комнату ко мне, подходит совсем близко и кладет свои ручки мне на плечи. Так она стоит, тесно прижавшись ко мне, и смотрит прямо мне в глаза. Она говорит:
— Милый, разве ты не видишь?.. Разве ты не видишь?..
Ребята, я понял. Девчонка сейчас собиралась сказать мне, что она в меня влюблена. И я подумал, что если бы всех бабенок американского континента, которые объяснились мне в любви по разным мошенническим причинам, лучше известным им самим, собрать вместе, то ими можно было бы четыре раза опоясать земной шар, и то осталось бы достаточно девчонок, чтобы набрать штат для двух универмагов.
— Разве тебе это не ясно? — продолжала она.
— Детка моя, — сказал я. — В настоящий момент мне все стало ясно, но я все-таки по-прежнему ожидаю твой рассказ. Поди-ка ты лучше сядь в то большое кресло и расскажи мне все по порядку.
Она немного сникла, но пошла и села.
— Слушай, Зеллара, — сказал я. — Может быть, ты слышала обо мне когда-нибудь? Мое имя Коушн. Она кивнула.
— Я знаю, — сказала она и повернулась ко мне. — Слушай, вот тебе чистая правда. Я встретилась с Пеппером здесь. Он мне очень понравился, хороший парень. Он попросил меня сделать ему одно одолжение.
Он спросил меня, могу ли я ему устроить встречу с Педро. Я сказала, что постараюсь узнать, где сейчас находится Педро, и мы договорились, что когда я узнаю, я позвоню Пепперу по телефону. Но я до безумия влюбилась в Пеппера! Он очень хороший парень.
Однажды вечером я позвонила ему в отель и сказала, где он может найти Педро. На следующее утро я получила от него записку, где он сообщал, что уехал в горы и когда вернется, надеется обязательно встретиться со мной. Вот и все, что я знаю.
Я быстро прикинул в уме. Интересно, правду она говорит или нет? Как это узнать?
— Слушай, Зеллара, — сказал я. — Мне бы не очень хотелось тащить тебя в контору к инспектору полиции, предъявлять там свое удостоверение личности и заводить дело, которое не сулит тебе ничего хорошего. Ты ведь не врешь мне? Правду сказала?
Она посмотрела на меня.
— Поди сюда, — сказала она. — Посмотри мне в глаза и скажи, вру ли я тебе.
Я подошел к ней и посмотрел ей в глаза. Они были влажные от слез. Я подумал, до чего же она хороша в таком виде со слезами на глазках.
Вдруг я увидел, что она смотрит куда-то поверх моего плеча и улыбается чему-то.
Вот оно!
Я быстро повернулся и сунул руку в карман за люгером, но опоздал. В дверях, ведущих в другую комнату, стояли три парня.