Другие утешали как могли:
— Вернется, куда денется! Погуляет и придет.
Три дня еда в миске у конуры оставалась нетронутой. Я ходил по городу, заглядывал в закоулки, стоял у сараев, где тявкали и возились собаки, искал своего Рекса.
Трещал сорокаградусный мороз. На улице — редкие-редкие прохожие, окутанные белым паром. «Где он спит в такой мороз, что ест?» — не находил я себе места.
И вот вечером шел с работы, и вдруг раздался знакомый лай!
— Рекс! Рексушка! — закричал я.
Откуда он выскочил, я даже не заметил. Худющий, измученный, но такой же радостный и шустрый! Кинулся ко мне, виновато заюлил хвостом…
Домой шли вместе. Рекс, видимо, и сам был рад, что вернулся. Прыгал на грудь, пытался лизнуть в лицо, терся лохматым боком о колени.
Дома я налил ему большую миску теплой жирной похлебки. Сидел рядом, почесывая пса за ушами, и ничем не показывал своего недовольства или тревоги, не ругал. В молодости всякое бывает! Чувствовал я, что зимние сны об осенней охоте сорвали его с насиженного места. Побегал он по заснеженной тайге и вот пришел домой. Понял, наверное: надо ждать настоящей охоты!
Первое время Рекс только отсыпался, не выходил из конуры. Но утро, как всегда, приветствовал своим сильным, звонком голосом — от счастья, силы, здоровья! Я слышал собачий лай и радовался, на душе было светло и празднично.
«Ах, парма, парма! Как ты там поживаешь? Какие нам новые сны уготовила? О чем твоя песня в длинные зимние ночи? Кто прячется под твоей теплой, зимней шубой от озорных ветров и трескучего мороза? Кого радуешь своей красотой? Мы с Рексом скучаем по тебе. Ждем не дождемся, когда снова доведется посидеть в тиши березовой рощи, послушать веселое птичье щебетанье, припасть к родниковой воде твоих речушек, полакомиться ягодами и грибами. Знаем, придет такое время опять!
До скорой встречи, парма! До нового теплого лета, ясной осени! До новой счастливой охоты!»
ЗА РЯБЧИКАМИ
Охота — дело нелегкое, хлопотное, а иной раз и горькое, если не будет тебе обычного житейского везения.
Бывало, исходишь всю тайгу вдоль и поперек — и все попусту. Вымокнешь, сто раз пропотеешь, от усталости — хоть на землю ложись! Но какая радость охватывает при первом удачном выстреле — словами не передать! А если еще повезет на крупную птицу — тетерева, хитрого глухаря, то ничего больше и не надо…
Самая увлекательная охота — на рябчика. Эта юркая серая птица не больше лесного голубя, но такая осторожная, ловкая, быстрая — диву даешься! Поневоле ей приходится быть таковой: врагов-то много! За рябчиком охотится не только человек, но и зверь: куница поджидает его на дереве, промышляет плутовка лиса; часто становится он добычей хищной птицы — ястреба, совы…
К лету подрастают птенцы. Чуть завиднеет, сверкнет первый луч солнышка, а рябушка уже ведет свой выводок на места, где обильно растут черника, голубика. Птенцы, точно мышата, шныряют в траве, учатся искать пищу. Иной раз бредешь по таким местам, а рябчик взлетает прямо из-под ног; скользнет на ель и затаится в густых ветках. Ни за что не найдешь! Птенцы по сигналу матери сразу попрячутся кто куда.
Маленькие такие, просто крошечные, а умницы какие! Когда они взрослеют, тут же отделяются от матери и ведут жизнь самостоятельно.
Осенью рябчики чаще обитают в той части леса, где много ягод, — у поросших густой травой холмиков, бугров. Когда выпадет снег, питаются березовыми почками, рябиной и плодами шиповника.
После листопада и начинается на них охота. Они легко идут на зов манка. Манки мастерят из голенной косточки зайца или кролика. Годятся и трубчатые кости из крыльев петуха или глухаря. Кто не умеет делать сам, может купить манок в магазине.
Станет охотник за дерево и «манит» голосом рябушки: «Ти-у-у-ти…» Если рябчик поблизости, то обязательно откликнется: «Пии-тии-тиу-ти…» Тут уж замри и не шевелись! Скоро прилетит или прибежит.
Подражать голосу рябушки, конечно, надо учиться. Это сразу не дается. Надо хорошо знать голос птицы. Если будешь неточно воспроизводить его, сколько ни кричи, сиди хоть целый день, — рябчик не откликнется…
В прошлом году я охотился возле ручья Дурок. Дичи здесь много: глухари, рябчики, куропатки. День был дождливый. Лето кончалось, но и осень еще не началась. Однако чувствовалось: сутки-другие — и зашуршит лес облетающей листвой, расцветится в яркие, резкие краски.
Немало километров прошагал я по тайге с ружьем, а рюкзак мой был пуст. В ненастные дни и дичь прячется в укромных местах, не летает, не снует во все концы. Выглянет птица, покормится и снова затаится под лохматыми елями, куда не проникают ни вода, ни ветер.