Не оглядываясь, парень полез наверх по ржавым скользким прутьям пожарной лестницы. Ступенька под ногой подозрительно хрустнула, Сашка чертыхнулся, пополз дальше. Форточка действительно оказалась большой и широкой, но к сожалению, запертой изнутри. Вот теперь и пригодится заточка, — Шурка достал из-за пояса длинный остроконечный прут, вставил его в проем между рамой и что есть силы надавил. Кряхтя и скрипя, точно старуха, мучимая радикулитом, форточка наконец поддалась. В лицо ударил аромат недоступного богатства и роскоши, пахло дорогими духами и чем-то еще, каким-то доселе неизвестным — теплом… и уютом.
— Осторожнее, — хриплый шепот Дылды прокатился по темным закоулкам.
— Да заткнись ты! — в сердцах прошипел Шурка змеей вползая в комнату.
Осторожно ступая на узкий подоконник огляделся, тихо, только слышен ритмичный стук настенных часов да шебуршание в коридоре. Стервятник поджидает.
Мальчишка любил давать прозвища людям, но точно сам не знал почему окрестил бомжа птичьим именем. Наверное из-за узкого хрящеватого носа, а может, потому что он и есть самый настоящий стервятник, издали чувствующий запах падали.
Комната была поистине огромной. Даже в темноте Шурка видел шикарное убранство здешних обитателей. Непонятная, необъяснимая злость сковала сердце.
— Жиды, — ненавидяще прохрипел он, — зажрались падлы, ну ничего, я вам устрою.
Роскошная хрустальная ваза, мирно покоившаяся на журнальном столике полетела в огромное витражное зеркало. Оглушительный звон разбитого стекла нарушил идеальную тишину ночи, словно искорки, полыхнули в лунном свете осколки хрусталя. И тут, совсем уж некстати в соседней комнате заскрипела кровать и противный квакающий голос запричитал:
— Что ж это творится, не сна нет, не отдыха, опять сорванцы стекло разбили.
Шурка опешил. Так вот значит, как хозяева уехали на дачу, стервятник его попросту подставил. Парень крепче сжал в руках двадцатисантиметровый стальной прут и обливаясь потом замер в ожидании. Широкая дубовая дверь заскрипела, отворяясь, на пороге возник старый тщедушный человечек. Ростом чуть выше Саньки, костлявый и угловатый как скелет из школьного кабинета анатомии. Мальчишка даже опешил — живет в роскоши, а сам ели ноги переставляет.
— Кто здесь, — забеспокоился хозяин, впопыхах напяливая очки. Костлявая рука потянулась к выключателю.
Действовать приходилось быстро, если старик включит свет, все пропало, такой шум поднимется, что в Караганде услышат. Отточенный железный прут вошел в тщедушное тело как раскаленный нож в масло. Хозяин квартиры захрипел хватаясь за кровоточащий живот. Шурка втыкал прут еще и еще. Железка входила туго, видно упиралась в ребра. После удара в шею старик упал навзничь, конвульсивно дернулся и затих. На роскошном персидском ковре расплывалось огромное черное пятно, в полумраке комнаты похожее на лужу мазута. Он мертв, — подсказывал разум, но Шурка продолжал втыкать прут в уже остывающее тело. Сдохни падаль, — кричал кто-то злобный внутри.
Когда багровая пелена спала с глаз, парень поднялся с колен, вытер окровавленную заточку об майку старика. Только сейчас заметил, что сам с ног до головы забрызган липкой, дурно пахнущей жижей. В дверь уже настойчиво скреблись.
Шурка рукавом вытер лоб, перепачканный потом и кровью, открыл замок. В прихожую ввалились Дылда со стервятником. Взглянув на Сашку оба отшатнулись, будто приведение увидели. Тот лишь зло усмехнулся и развернувшись на сто восемьдесят градусов направился в ванную отмываться.
— Ты его замочил? — в ужасе скулил за спиной Дылда.
— Да, — кровь, смываемая тонкими струйками воды, стекала с рук и исчезала в сливном отверстии финской раковины. Только сейчас, увидев свое отражение в зеркале Шурка ужаснулся. Ввалившиеся щеки, злые серые глаза, грязная физиономия в бардовых разводах, волосы до плеч, уродливые немытые.
— Ты иди, проследи за стервятником, — сунул он Дылде заточку в потную ладонь, — начнет рыпаться, воткни под ребра или в шею. Дылда кивнул и попятился из ванной. Слабак, — мелькнула мысль в голове четырнадцатилетнего летнего мальчишки. Кишка тонка у него стервятника пырнуть, а храбрился то, падла, хорохорился.
Глубокая розовая ванная медленно заполнялась теплой водой. Скинув грязные перепачканные тряпки, еще недавно служившие одеждой Шурка заполз в теплую пахнущую дорогим шампунем пену. В глазах все поплыло, мягкая бархатная вода ласкала уставшее изнемогающее тело. Даже саднящая боль в груди отступила. Из-за двери раздавался шум, звон разбитой посуды, ругань Дылды, а Сашка нежился в пенной ванне позабыв проблемы и заботы. Стоило прожить жизнь, чтоб хоть раз прикоснуться к подобной роскоши, вкусить эйфории желаний.