— Но он уже видел поля, отец Ригорий, когда подходил к монастырю!
Отец Ригорий улыбнулся:
— Когда-нибудь ты нас так насмешишь, брат Анхо, что мы сгорим. Покажи ему не только поля, но и те места, ради которых он и пришел сюда. Дорогу в аббатство ты знаешь.
Ригорий поклонился и удалился.
— У меря просто челюсть отвисла, когда мне сказали, что ты пришел, — признался Анхо, развязал узел и протянул брату монашеский балахон. — Сбрось крестьянские одежды, братец, и облачись в одеяние нашего ордена! Но как же это с тобой вышло, а? Неужто девушки устали от твоих здоровенных лапищ и горячего дыхания?
Хобэн усмехнулся, расстегнул рубаху, снял штаны.
— Ох, Анхо! Напраслину ты на меня возводишь! Сроду я с девушками так не поступал!
— Ну да, да только все равно ни одной юбки не пропускал! И больше тебе нравились такие, у которых можно было украсть не только поцелуи!
— Поцелуи — это первое дело, — буркнул Хобэн, натягивая балахон. — А уж потом;.. Ну да, я не за тем сюда пришел, чтобы про такое говорить.
— Да что ты? И что же сумело отвлечь тебя от красоток?
Вопрос этот был задан почти серьезно. Хобэн нахмурился и посмотрел на брата.
— Ты и отвлек, брат. Ты когда домой пришел в первый раз… Словно мир и покой с тобой пришли.
— Ах… — Анхо сочувственно смотрел на Хобэна. — И с тех пор в сердце твоем жила эта мысль?
Хобэн отвернулся и покраснел.
— Хорошо, что ты пришел, — пробормотал Анхо. — А не то с твоим-то буйным нравом стал бы ты пьяницей или разбойником.
— Будет тебе, Анхо. Перестань.
— Не перестану, Хобэн. Теперь очень важна глубина питаемых тобою чувств. — Он улыбнулся. — Наверняка ты чувствуешь, что мир становится иным из-за того, что в нем существуешь ты, верно?
— Верно, братец. А вот какой будет урожай — это мне не так важно.
— Точно. Потому что если ты не вспашешь поле — это сделает за тебя кто-то другой, — весело усмехнулся Анхо. — Не бойся, брат! Ибо на Божьей ниве взрастет такой урожай, собрать который под силу только тем, кто наделен таким даром! Мы с тобой донесем Слово Божье до многих грешников и добьемся того, что они также станут колосьями на ниве Господа нашего! Так?
Хобэн посмотрел на брата. Его глаза сверкнули.
— Может, и так, братец. Может, и так!
— А я даже не сомневаюсь! — Анхо ударил брата по плечу и повел за собой. — Пойдем! Для начала я отведу тебя в трапезную. Там ты перекусишь. Потом пойдем в аббатство, где ты будешь молиться — и намного дольше, чем тебе будет хотеться! Здесь спальня — ну, это ты уже видел. Здесь ты будешь спать — но не подолгу.
— Ты меня пугаешь. Нарочно? Здесь такая трудная жизнь?
— Трудная, братец, трудная. Но ты выдержишь, не сомневаюсь. — Анхо обернулся. Теперь у него засверкали глаза. — Но не от тягот, не от трудов сдаются такие, как ты, а от скуки. Пойдем же, сейчас ты получишь первый урок. Скоро начнется вечерня.
12
Род проснулся от звонкой птичьей трели. Он приподнялся и, сонно моргая, огляделся по сторонам. Оказалось, что распевает вовсе не птичка, а его дочь Корделия.
Заметив, что отец проснулся, девочка очень обрадовалась.
— Доброе утро, папочка! Правда, какой чудесный день?
— Может, и чудесный, — проворчал Род, не без труда заставив себя сесть. — Но честно признаться, детка, я бы с большим удовольствием проснулся на кровати.
Конечно, он без труда мог раздобыть ложе поудобнее: в его надежно припрятанном космическом катере лежало несколько самонадувающихся матрасов. Но Роду вовсе не хотелось, чтобы его лишний раз упрекнули в колдовстве. По всей округе кипела охота на ведьм, и настроение у крестьян было далеко не самым мирным. Род испустил вздох великомученика и поднялся с расстеленного на земле одеяла, затем взял плащ, которым укрывался, и встряхнул его.
— Ну, еще хорошо, что сейчас лето, — заметил он.
— О! — Корделия широко раскрыла глаза. — А зимой я бы в лесу спать не стала, папочка!
— Я бы тоже не стал, — кивнул Род. — Разведи костерок, ладно? А я сейчас вернусь.
К тому времени как он ответил на зов природы и вернулся, Корделия успела собрать растопку и хворост и, уложив все это аккуратным конусом, пристально уставилась на будущий костер. Заструился синеватый дымок, вспыхнули язычки пламени. Корделия расслабилась и радостно взглянула на отца.