Ну, вот и дошла. Поляну окружали густые кусты, а посередине поляны у костра сидел старик-отшельник. Он негромко напевал и подбрасывал в дымящий котелок разные травы. Сердце Эльзы забилось еще чаще. Она была готова развернуться и убежать, но тут вспомнила Орлофа, лежавшего на земле и залитого кровью… Сэр Грималь убил его только за то, что Орлоф желал оградить свою жену Эльзу от ухаживаний этого рыцаря! Ненависть и чувство вины смешались в сердце женщины. Если бы Орлоф не женился на ней, он теперь был бы жив. Грудь Эльзы всколыхнулась от желания — желания поговорить с покойным мужем. Ей так хотелось, чтобы он сказал, что прощает ее… Она шагнула на поляну.
Старик обернулся на звук шагов.
— Подойди, чадо. Не бойся меня.
А не бояться было не так-то просто. Озаренный пламенем костра, старик выглядел потусторонне. Пар, поднимавшийся над котелком, застилал лицо отшельника. Но Эльза все же пошла к нему, хотя сердце у нее замирало от ужаса. Дойдя до костра, женщина опустилась на колени и воткнула факел в землю.
— Ты желаешь поговорить с духом своего покойного супруга, — со вздохом проговорил старик. — Что ж, я вызову его дух для тебя. Но что ты дашь мне за это?
Эльза зарделась и опустила глаза. Что она могла дать, кроме себя самой? Но за такое Орлоф ее непременно возненавидел бы! Вероятно, он простил бы ее за то, что с ней сделал сэр Грималь — ведь тот взял ее любовь силой. Но теперь… Женщина прикоснулась к дорогому перстню, снова вспомнила Орлофа и его любовь.
— Нет. — Голос старика прозвучал порывом ветра в ветвях деревьев. — Твое кольцо освящено. Я не возьму его для чародейства. Но я остригу тебе волосы. Они мне понадобятся.
Эльза вскинула голову и в испуге уставилась на старика. Ее волосы? Ее длинные блестящие пышные волосы, которые так любил Орлоф? И зачем они могли понадобиться…
Эльза прикусила губу. Она понятия не имела о том, зачем чародею ее волосы, — и не хотела этого знать. Да и что волосы — волосы отрастут снова. Даже хорошо, что она отдаст их ради Орлофа.
— Так возьми же их, — выдохнула она, развязала платок и склонила голову.
Старик быстро остриг волосы Эльзы — всего-то несколько раз чикнул большими ножницами. Женщина, всхлипнув, снова повязала голову платком, чтобы спрятать неровно остриженные пряди. Между тем она ощущала странное удовлетворение. Что-то было в том, что она лишилась волос, — это был знак тоски, траура.
Чародей уложил остриженные волосы Эльзы себе на колени и кивнул.
— Хорошо. — Затем он откинулся назад, закатил глаза и заговорил нараспев: — О Орлоф, явись! Явись из иного мира и поговори с той, что любит тебя больше жизни! Явись, явись, явись…
Вскоре его речь преобразилась в стон, а глаза он закатил так, что стали видны только белки. Эльза поежилась и отвела взгляд.
И увидела, как пар над котелком стал гуще, плотнее.
Вот облако пара преобразилось в шар… размером с голову человека. Проступили глаза, нос, губы. «Голову» увенчала остроконечная крестьянская шапка. Это была голова Орлофа, а его губы разжались, и с них сорвался шепот:
— Эльза, не верь! Это не Орлоф, это всего-навсего хитрый обман!
Старик резко выпрямился, прищурился, уставился на призрачную голову и злобно выругался. Однако «голова» никуда не делась. Она продолжала висеть в воздухе над котелком, и ее губы продолжали произносить слова, как ни старался чародей ее уничтожить:
— Этот чародей не может вернуть обратно Орлофа. Он может лишь показать тебе образ, им же самим созданный. И говорил бы с тобою не твой покойный супруг, а этот старик-чародей!
Эльза вскрикнула, вскочила. Неожиданно ее пальцы превратились в когти, а старик попятился, побежал от нее, налетел на свой табурет и поднял руки, прося пощады. Но тут грянул раскат грома, и позади чародея встали трое молодых людей. Они были готовы схватить старика, но тот дико взвизгнул… и исчез. Перед самым его исчезновением послышался звук взрыва.