С этими словами Род пришпорил Векса и поехал следом за Туаном вниз по склону холма, попутно обдумывая то, что только что сказал Мак Ги. Может быть, в этом и была правда, от которой ему хотелось заслониться?
Размышлять на эту тему было настолько тягостно, что Род даже немного обрадовался, завидев герцога и архиепископа, несмотря на то что ди Медичи неприятно, мстительно ухмылялся. Род нахмурился и еле слышно пробормотал:
— Векс, послушай: соотношение сил три к двум в нашу пользу, и к тому же в войске под командованием Медичи четверть солдат — монахи. Чего же он так хорохорится?
— Вероятно, рассчитывает как раз на монахов — колдовской легион архиепископа, Род. Не все же им страшилок творить.
Удар был силен, и на миг у Рода пренеприятно заныло сердце. Но тут он вспомнил о Тоби и отряде чародеев и волшебниц под его командованием.
— Верховный Чародей — заместителю. Гэллоугласс вызывает Тоби. Тоби, на связь!
Отправив это мысленное послание, Род напряг все свои органы чувств. Векс, конь-робот, мог и без вожжей обойтись, и сам вез Рода туда, куда надо было — к месту переговоров. Наконец Тоби откликнулся.
— Мы слушаем тебя, лорд Чародей!
— Слава Богу! Отправь свою команду сюда, на Деспардскую равнину, ладно? Похоже, архиепископ намеревается извлечь из шляпы пару-тройку кроликов, а нам нужно, чтобы вы запихнули их обратно!
— Большая часть из нас уже на месте, лорд Чародей. Так посоветовала ваша жена. Но дома мы оставили стражу.
Род почувствовал, что краснеет.
— Опять она меня на шаг обставила, Векс. — Но в следующее мгновение он усмехнулся. — О, что за женщина!
— А ты растешь, Род, — заметил Векс.
— Угу. Может быть, в один прекрасный день и до нее дорасту. Спасибо, Тоби, — добавил он мысленно. — Просто будьте наготове, ладно? А Гвен передай: пусть пошлет за нянькой.
— Как прикажете, лорд Чародей.
И тут Векс остановился. До архиепископа с герцогом оставалось всего пять шагов. Времени на обдумывание тактики не осталось. Род склонил голову.
— Ваша милость. Ваша милость.
— Лорд Чародей, — произнес архиепископ на редкость неофициальным тоном.
Род взглянул на начищенный до блеска латный нагрудник архиепископа.
— Вы уж простите меня, милорд, но все же вы странно смотритесь в доспехах и в митре одновременно.
Архиепископа бросило в краску.
— Что, неужели это такая редкость, чтобы священнослужителю доводилось обороняться?
— Я вообще не ожидал, что духовенство примет участие в сражении. И разве вам не полагается епископский посох?
Архиепископ поднял палицу и мрачно ответил:
— Не сомневаюсь, нынче она послужит мне лучше.
— Если вы меня спросите, то я скажу, что это — довольно странное предсказание.
— Я не стану вас спрашивать, — помрачнев, ответствовал архиепископ. — Знайте, лорд Чародей, что Господь наш сказал только: «Мечом живущий мечом погибнет». И даже если мы распространим Его слова на все колющее и режущее оружие, то священнослужителям все равно можно носить оружие незаточенное.
Род вдохнул поглубже, стараясь унять охватившее его возмущение и удержаться от комментариев насчет духа и буквы закона. Воспользовавшись паузой, слово взял Туан.
— Милорд, для меня, как и для вас, важнее всего благо народа, и потому я бы предпочел воздержаться от применения оружия в решении нашего спора. Неужели не осталось никаких средств достижения мира между нами?
— Что я слышу? — брезгливо фыркнул ди Медичи. — Вы лицемерите и распускаете сопли! Не ожидал от вас такого, Туан Логир!
Король зарделся и перевел взгляд на герцога.
— Нет ничего зазорного в том, чтобы поступить по велению Господа, милорд, и избежать убийства ближних. — Сказав так, Туан вновь обратился к архиепископу. — Так что же, есть ли путь к миру?
— Несомненно, есть, — отвечал архиепископ с каменным лицом. — Если вы отречетесь от вашей ереси и вступите в лоно Грамерайской Церкви.
Туан печально покачал головой:
— Этого, милорд, я сделать не могу. Почитаю греховным отречься от Римской Церкви ради собственной выгоды.
— Ваша выгода в том, чтобы отказаться от подчинения мне! — сверкнув глазами, воскликнул архиепископ. — О нет, для меня вы — человек, изменивший истинной вере!
Род сдвинул брови. Архиепископ вел себя на редкость нетипично. Он просто-таки на себя не был похож. Неужели внутри него всегда обитало чудовище, которое он столько времени держал на привязи? Или для такого поведения существовала какая-то другая, более очевидная причина?