— По-моему, вы преувеличиваете, Стефания Алексеевна. Одна пощечина и дважды исполненный супружеский долг, причем без видимых повреждений. Извините, но вид у вас цветущий. Секс всегда идет женщине на пользу… Послушайте, может быть, вы сыну пожалуетесь?
— Степану Андреевичу?! Да вы с ума сошли! Он такой же, как его отец! — невольно вырывается у меня.
— Тоже бьет и насилует свою жену?
— Я не думаю, но… Он меня не поймет. Отец для него идеал. Образец настоящего мужчины. Они вместе играли в теннис, в футбол, в волейбол, когда Степан Андреевич рос. Да во что только не играли! Отец отдал его в секцию бокса. Он же, отец, и проверил, чему там учат и хорошо ли учат. А когда я расплакалась, делая примочки на распухшее лицо единственного сына, знаете, что он мне сказал, мой Степан Андреевич?
— Что?
— «Не реви, насекомое. Мы мужики, сами разберемся».
— Круто!
— Но Лиана-то водит машину! Так зовут девушку моего сына. И у нее есть собака. То ли левретка, то ли той-терьер.
— А у тебя, малыш, даже собаки нет, — неожиданно смеется Вадим.
А он, оказывается, симпатичный. Я просто никогда раньше не разглядывала чужих мужчин. Мне незачем было на них смотреть, да и за широкой спиной супруга их даже не было видно. До меня наконец дошло: я сижу в машине, с мужчиной, жалуюсь ему на семейные проблемы, рассказываю о сыне. Симметричный ответ, так это называется? У Андрея-то любовница, и не одна. Так вот куда меня занесло!
Я гашу невольную улыбку на лице. «Малыш…» Да, я мелкая.
— Ладно, готовьтесь. — Вадим тоже перестает смеяться. — Завтра я вам позвоню. Думаю, в ресторан, где они встречаются, ехать не имеет смысла. Поедем прямо на место предполагаемого прелюбодеяния. Согласны?
— Да.
До завтра надо еще дожить. Я невольно нервничаю. Да еще и занятия по самообороне сегодня отменены. Только увидев Бориса, я понимаю, в чем причина. Опускаюсь перед ним на колени и начинаю рыдать:
— Прости меня… Пожалуйста, прости…
У него рука в гипсе. «А с Борисом я поговорю…»
— Стеша, не надо, — морщится он. — Встань, пожалуйста.
Я, все еще плача, поднимаюсь с пола, и мы садимся рядышком на скамейку. Причем Борис на почтительном расстоянии. Причина этому само собой гипс.
— Ты все-таки его ударила, — улыбаясь, явно через силу, говорит Борис. По глазам видно, как ему больно. Он только что из больницы. — Ай, молодец.
— Какая же он сволочь! А ведь я его просила… Но как же так, Борис? Ведь ты сильный, ты все приемы знаешь.
— А толку? Сам не понимаю, как вышло, вроде бы все делал правильно. Но не успел оглянуться, как он захватил мою руку и просто надавил. Результат ты видишь. Видимо, у него практики побольше.
— Он что-нибудь при этом сказал?
— Сказал, что, если я не хочу потерять еще и голову, мне лучше забыть о твоем существовании.
— Значит, я больше не могу к тебе ходить? — Лицо у меня жалкое.
— Почему, можешь. Только эти занятия скоро придется прекратить из-за отсутствия тренера. У твоего мужа, Стеша, слова никогда не расходятся с делом. Если он сказал «оторву голову», значит, оторвет, — спокойно говорит Борис. — Да помирись ты с ним, — он машет здоровой рукой. — Чего вы там не поделили? Мне всегда казалось, что он к тебе неплохо относится. С чего вдруг ты вздумала его лупить?
— Лупить! Видел бы ты, как это выглядело! Еле ноги унесла! И то… — я благоразумно молчу о расплате, которую понесла. — Мне надоело быть вещью.
— Вещью? Но у тебя все есть, и даже сверх того. Женщины тебе завидуют.
— Я слова сказать не смею. А если кто-то берется меня защищать… — я киваю на его загипсованную руку. — Вот результат.
— Помирись с мужем, — повторяет Борис, и я понимаю, что «разговор» с Воронцовым не прошел даром. Видать, Андрей Ильич умеет быть убедительным. Как же! Он ведь тем и занимается, что решает проблемы! Теперь я точно знаю, как!
— Спасибо за совет.
— Удачи!
Теперь я надеюсь, вы поняли, каким образом в тот роковой день в моей руке оказался пистолет. Ну а что еще я могла придумать?
О Борисе, разумеется, мужу ни слова. Воронцов заезжает за мной в клуб, и мы делаем вид, что ничего не случилось. Я одеваюсь, и мы идем на стоянку.
— Куда ты? — говорит мне в спину Воронцов. И хмыкает.
— К машине. Мы ведь домой едем?
— И где, по-твоему, наша машина? — Он догоняет меня и берет за руку.
— Вон она, — я киваю на огромный черный джип, под стать моему супругу.
— Нет, Степка, ты нечто! И ты еще собралась получить права! Да ты свою машину от чужой отличить не можешь! — Это правда. Я всегда направляюсь к другой машине, похожей на нашу, но почему-то не к нашей. Воронцов постоянно над этим подкалывает. А сегодня решил всласть поиздеваться: — Скажи, какой у нее номер?