— Отлично, свободны, — с ухмылкой произнес он, и демоны быстро и покорно исчезли.
После исчезновения слуг, Светоносный подошел к девушке. Ангелесса спокойно стояла перед ним. Железные кандалы не давали ей двигаться, вынуждая повиноваться.
— Привет, Марселина, — спокойно произнес Люцифер, опустошив бокал до дна.
— Привет, нарциссическая и пернатая задница. Поздравляю с выходом из Клетки. Ты теперь на свободе? Прощай зона? — ответила Марсель, холодно окинув взглядом собеседника. А затем она посоветовала: — Да и вообще. Не стони, если не занят сексом, Люси! А то стонешь как беззубая, маленькая Люся с косичками!
— Как ты меня назвала?! — переспросил архангел, неверяще смотря на ангелессу. — Ты как была подзаборной шалавой, такой и осталась. Давно не виделись, Марсель. Первая проститутка Парижа, которая переспала сначала с Габриэлем, а потом с Михаилом. Что, я не прав? Что он в тебе вообще нашел? И вообще, мне не нужно стонать. Это не я же стою в цепях! Ладно. Мне очень нравится наш диалог, но время — деньги, или в твоем случае время — порция моих самых виртуозных пыток, которые испытала на себе Флёриэль. Я разогрелся, поэтому её пытки были цветочками по сравнению с тем, что я подготовил специально для тебя!
Он подошел к удивленной ангелессе и приложил ей два пальца ко лбу. Марселина даже сообразить ничего не успела. Секунда — и она начала падать. Но Люцифер вовремя среагировал, подхватив её на руки. Вместе с ангелессой он исчез из тронного зала.
Очнулась Марселина в камере, когда Люцифер вылил на нее ведро ледяной воды. Судорожно выдохнув, ангелесса встряхнула головой, пытаясь осмотреться.
Люцифер приковал свою пленницу к цепям, свисающим с потолка. Оковы крепко охватывали запястья, не давая ей шевелиться. Марселина поморщилась — Падший слишком туго защелкнул браслеты оков и теперь нежную кожу жгло, а кисти рук начали неметь.
— Садомазохизм? Ролевые игры? БДСМ? Ты мой Сулейман, а я твоя наложница? Ох, — простонала ангелесса, взглянув на Светоносного, — потуже затяни. А то так не интересно… Любви все возрасты покорны, но органы, увы, не все, — продолжила нараспев пленница, морщась от боли.
— Заткнись, французская шлюха, — прошипел Люцифер, проверив оковы на запястьях новой игрушки. В отличие от Флёриэль, Марселина держалась и даже умудрялась язвить и перечить архангелу. — Я тебе сейчас такие ролевые игры устрою, что нам все позавидуют. Мне даже Камасутра не потребуется. Ты сейчас ощутишь и оргазм и ролевые игры… Сейчас будет тебе и Сулейман, и Папа Римский, и Барак Обама. Все будет, только терпение, Марсель, терпение! Хотя знаешь, — Он призадумался, — мне до сих пор интересно как Михаил вообще тебя выбрал?
— Как выбрал, не твое дело! Зато я в постели хороша! Хочешь проверить, Люцифер? А ты же знаешь, что меня сейчас ищет Михаил. И когда он найдет меня…
Архангел усмехнулся и окинул свою пленницу взглядом. Та спокойно висела на цепях и ждала дальнейшей участи. Марселина старалась шутить, но делала это с трудом. Крепко-накрепко зафиксированные оковы как будто жгли, и с каждой минутой боль становилась все сильнее. Люцифер задумчиво посмотрел на сильно побледневшую ангелессу, а потом налил в стакан воды и поднес к губам пленницы.
— В мои планы не входит, чтобы ты вырубилась слишком быстро, моя остроязычная шлюшка. И не вздумай мне тут в обморок падать! Я даже не начал развлекаться!
Глядя в глаза Марселине, Падший прищелкнул пальцами, и возле него появился столик на высоких ножках. На нем стояло четыре кувшина — один меньше другого. В камере повис тяжелый приторный запах святого масла. За кувшинами, на замшевой тряпочке, лежало около десятка всевозможных ножей и кинжалов. Люцифер нехорошо улыбнулся, медленно проведя по ним пальцами, а Марселина содрогнулась.
— Поиграем в игру, солнышко, — сладко протянул Падший. — Игра называется «Не ври мне!» Правила просты. Я задаю тебе вопросы, ты на них отвечаешь. Если ответ меня устраивает, тебе повезло, а если нет — буду пытать так сильно и так страстно, что завизжишь у меня как сучка, поняла? Я тебе такое садо-мазо устрою, какого ты себе даже и представить не можешь. Святая инквизиция тебе покажется радугой в отличие от моих пыток! И да… Михаил ищет тебя, вот тут ты права. Но найти тебя он не сможет. А знаешь почему? — Он склонился к перепуганной ангелессе и нежно прошептал ей на ухо. — Это Ад, солнышко. Здесь играют по моим правилам. А уж я позаботился о том, чтобы мой старший братец не смог нас найти.
— Михаил меня найдет и заберет отсюда! — прошипела Марселина и с ненавистью посмотрела в голубые глаза архангела. — Я не стану ничего тебе говорить и не буду играть в твою жалкую игру.
— Потаскушка! — прорычал Люцифер. — Ты находишься в моей пыточной и в моей власти, и ты будешь выполнять мои проказы и требования, усекла?!
Падший сильно ударил ангелессу по лицу, от чего та ахнула и, стиснув зубы, зажмурилась.
Боль. Ужасная, адская боль.
Безысходность.
Люцифер отошел к столу с оружием. В задумчивости перебрал блестящие лезвия и, довольно усмехнувшись, выбрал тонкий кинжал с золотой рукоятью. Лезвие ярко блеснуло в свете факелов.
Повернувшись, он показал ангелессе выбранное орудие, издевательски покрутив его — так, чтобы пленница хорошенько рассмотрела все. Марселина, ругнувшись, попыталась дернуться, но только зашипела от боли.
— Ты же все равно скажешь. Давай по-хорошему, пока я добрый? — нахмурившись, спросил Дьявол и взмахнул в воздухе клинком. — Ты же знаешь, что это не обычный клинок, а ангельский. Поэтому лучше тебе быть послушной и отвечать на мои вопросы.
— Я не собираюсь потакать тебе и подчиняться, — посмотрев в глаза палачу, ответила Марселина. — Ты зазнавшийся, лживый, невыносимый архангел. У тебя появилась Палами, твоя любовь. Она тебя любит всем сердцем, и ты изменился, когда полюбил и стал любимым. Любовь это самое прекрасное в жизни людей или не людей. Я по себе знаю, так как полюбила Михаила. И Палами любит тебя всем сердцем, и она боится за тебя, боится, если ты вдруг совершишь какую-нибудь глупость.
Дьявол застыл на месте, внимательно слушая монолог ангелессы, но когда она договорила, он с силой сжал в руках клинок. Его глаза вспыхнули огнем и льдом.
— Что? Она мне изменила! Изменила с моим братом — твоим возлюбленным, между прочим! И ты говоришь, что она меня любит? Да, она изменила мою жизнь, да, я полюбил ее всем своим прогнившим сердцем. Но теперь мое сердце разбито на мелкие осколки, и оно снова почернело, и пустота заполнена гневом! Михаил сделал мне больно, и я ему тоже сделаю больно. Я буду пытать тебя без горечи и без жалости! Знай это, Марселина!
Ангелесса с ужасом смотрела на Люцифера. Она была сильной, язвила там, где другие плакали и смеялась там, где другие впадали в депрессию. Но сейчас, находясь в полной его власти, ей впервые за долгое время стало страшно. Хотя подчиняться мучителю она все-таки не собиралась.
— Ну, так что? Будешь отвечать на мои вопросы? — поинтересовался Падший и посмотрел на пленницу.
— И не подумаю! — в тон ему ответила Марсель.
— Эх, а я старался быть добрым, — покачав головой, произнес архангел и с силой вонзил в плечо ангелессы узкий клинок.
Марселина не удержалась от крика. Ухмыльнувшись и прикусив нижнюю губу, Падший провел кончиком лезвия по щеке пленницы. Вниз побежала струйка крови. Ангелесса зажмурилась, чтобы не видеть глаз Люцифера — в них она видела адское пламя.
Архангел продолжил наносить аккуратные порезы на лице и плечах Марселины. Он упивался ее стонами и страхом. Это напомнило ему времена, когда он пытал мерзких людишек, наполняя ад истошными криками, предсмертными хрипами и беспредельным ужасом.
— Ну же, ответь, Марселина. Михаил тебе определенно все рассказал. Как он влюбился в мою Палами, как он поцеловал ее, как он ухаживал за ней. Хотя как поцеловал я знаю. Мне сообщила одна мерзкая, рыжая демоница. Она засняла все на планшет и мне показала. Но ты мне должна рассказать, как вспыхнули чувства любви Михаила к Палами! Мне больно это слушать, но ты должна сделать это, — прорычал архангел и сильнее надавил на клинок.