— Габриэль, тебе что, делать нечего? Шути над кем-нибудь другим, — выпалила мадемуазель и медленно стала подходить к архангелу. — Нам не нравятся твои шутки.
— Сладкая, во-первых, шутить я могу над всеми, а вам я хочу преподать урок и, чтобы вы поняли одну важную вещь, но я сам вам этого не скажу. Во-вторых, ты проснулась в постели Люцифера.
Сладкоежка ухмыльнулся, а Палами покраснела от злости и неудобства. Люцифер мимолетом усмехнулся, но как увидел гневный взгляд Пройс обращенный в его сторону, то сделался в миг серьезным.
— Габриэль, хватит шутить. Убери иллюзию.
— Нет, вот узнаете, что вы должны понять, и я вас перенесу, — непреклонно ответил Фокусник и, щелкнув пальцами, исчез, оставив после себя шелест крыльев.
Люцифер судорожно вздохнул и постарался унять злость. Он сжимал и разжимал кулаки.
— Ну, и что будем делать? — разведя руки в сторону, спросила девушка.
— Для начала мы успокоимся, — пояснил архангел и посмотрел на шатенку, у которой щеки еще были красные от гнева, — и попробуем разгадать, что для нас придумал мой брат.
Минут пятнадцать они ходили из стороны в сторону с задумчивым видом и пытались догадаться, чего Фокусник-сладкоежка хочет.
— Так, Палами, я попробую еще раз пойти посмотреть, может, и найду выход, — после долгого молчания, проговорил Дьявол.
— Нет, Люцифер, давай я попробую, — взмолилась она, так как ей не хотелось опять здесь сидеть и скучать.
— Нет, ты сиди и жди меня, — воспротивился он и пошел в лабиринт.
Палами снова грустно посмотрела на удаляющегося от нее Люцифера и опять уселась на булыжник. На некоторое время она задремала, а когда услышала, что к ней кто-то приближается, встрепенулась и встала с земли. К ней приближался злой Люцифер. Взгляд архангела был бешеный, волосы торчали в разные стороны, а сам он был красным.
— Эмм, ты сколько там был? — спросила она.
— Когда я пришел, то заметил, что ты уснула, и аккуратно переложил тебя на землю, чтобы было удобно. — Он улыбнулся девушке и поправил ее прядь волос. — Я был там раз пять. Здесь вообще нет выхода.
— Ну, значит, ты посиди здесь, а я пойду, наконец, погляжу, что это за лабиринт такой, — пробурчала барышня и, заметив, что Люцифер хочет что-то сказать, прикрикнула: — И не смей мне говорить, чтобы я опять сидела здесь. Сам сиди и жди, а я пойду!
Она решительными шагами пошла вглубь лабиринта, а он хмыкнул и уселся рядом с камнем, облокотившись на него.
Спустя некоторое время, Люцифер увидел, как запыхавшаяся и вдоволь злая Палами раза четыре выходила из лабиринта и бурчала что-то себе под нос, а на пятый раз очень громко закричала:
— Габриэль, выпусти нас отсюда, а то когда вернемся, я тебе устрою Ад на Небесах!
Но ответа не последовало. Проказник не слушал крики демоницы. Ну, или не хотел услышать её. Поняв, что результата нет, демоница устало присела возле архангела, сложила руки на груди и посмотрела на него.
— Я прибью твоего брата и не пожалею его.
— Я сам его хорошенько поругаю и отберу все его конфеты! Только выберемся отсюда, — прошептал Люцифер и неожиданно для себя обнял Палами.
Она положила голову ему на плечо, не сопротивляясь.
Картина выглядела весьма странной для них двоих.
There is a bell in a mountain town
Each night it rings out three times
They say it rings out for those who dwell
In between heaven and sky
So lift your hearts to the mountaintop
Hear the bell as it rings
It rings out to where all the angels fly
In between heaven and sky
I hear the bell when it rings each night
I turn my face to the sky
I hear the bell as it calls out
To those between heaven and sky
From mountaintop to mountain high
Through valley far, valley wide
The angels sing and the angels cry
In between heaven and sky.
Тихо начала петь Пройс, переложив голову на колени Люциферу. Архангел был удивлен поступком девушки, но ничего не сказал. Палами неплохо пела, и это привлекло внимание Дьявола, который с замиранием стал слушать её песню, и в душе с новой силой вспыхивали чувства. Чувства к демонице Ада, черноглазой и просто подруге по несчастью. С каждой минуткой зачарованный голосом Палами Люцифер понимал, что страсть и желание одолевают ним. Желание быть с ней и никуда от себя не отпускать. Он пытался понять, что за чувства на него нахлынули, и почему он хотел, чтобы эта минутка, минутка наслаждения не кончалась, а их заточение длилось как можно дольше. Чтобы время остановилось для них двоих…
— Ты очень хорошо поёшь, — обратился Падший к девушке и нежно погладил её по длинным волосам.
— Да, я хотела стать певицей… Голос у меня в маму. Когда я была человеком, то мечтала заниматься музыкой. И мама хотела, чтобы я пела. Но она так этого и не увидела, — грустно объяснила она.
При воспоминании о родителях, у неё на глаза выступили слезы. Чтобы Дьявол не заметил, она их быстро вытерла.
— Эту песню мне пела мама, как я уже тебе говорила. Каждый день перед сном она говорила, что мой сон охраняют ангелы. Она часто любила повторять, что мы с Амели будем самыми счастливыми, но как же она ошиблась!.. — Палами всхлипнула и вытерла слезу.
— Почему не сдержала обещание?
— Потому, что мама погибла, Люцифер!
— Ты бы хотела все вернуть? Ну, хотела бы изменить историю, чтобы твои родители были живы? Хотела бы повернуть время назад, чтобы не было всего этого, а ты не умирала и не попала бы к Аластару? — Дьявол начинал задавать ей вопросы, не понимая, для чего он это все спрашивает.
— Знаешь, Люцифер, — Палами резко поднялась с его колен и встала. Она сделала шаг вперед и перестала плакать. — Я удивлю тебя своим ответом, но нет. Я не хотела бы менять историю… Все случилось так, как должно было случиться. Так предназначено самой Судьбой, и только она решает, как нам нужно поступать. Против Судьбы ведь не попрешь. Она дама капризная. Не нужно смотреть в прошлое с тоской. Оно не вернется уже. Но нужно мудро распорядиться настоящим. Ведь оно твое. Я знаю, Люцифер, что нужно идти навстречу туманному будущему, без страха и с мужественным сердцем.
— Но ведь ты никогда не забудешь события, которые были в прошлом. Это твоя история, и она всегда будет в памяти, верно? — Он задумался, делая выводы: — Ты очень интересный собеседник. Особенно, когда мы сидим взаперти.
— Люцифер, — залепетала Палами и на миг замолчала. Вскоре, она продолжила: — а ты бы хотел все вернуть? Ну, я про Отца твоего и Михаила…
Как только Палами упомянула тему семьи, Люцифер вздрогнул и поднял голубые глаза на Пройс. Она думала, что он сейчас снова будет кричать, но архангел только вяло улыбнулся и задумчиво посмотрел вдаль.
— Честно говоря, я хочу все вернуть на круги своя. Я бы хотел не ссориться с Отцом, с Михаилом, с младшими братиками. Я хотел, чтобы мы с архистратигом так же оставались братьями, которые не хотят убить друг друга, не устраивают войн. Знаешь, Палами, меня считают все монстром, чудовищем, в особенности Михаил, а ведь я меньше всего хочу битвы. Нам с братьями хорошо было на Небесах, мы были дружны, я сам лично воспитывал Гейба. Я любил и люблю братьев. — Люцифер хмыкнул. — Мне хотелось, чтобы мы снова общались, чтобы нас связывали братские связи, а не вражеские чувства…
Архангел посмотрел на Палами, а та внимательно слушала его, и с каждым словом произнесенным Люцифером, её сердце начинало разрываться от боли… От боли за него… Она дослушала его откровения, а после того, как он закончил, просто обняла и уткнулась ему в грудь. Падший вздохнул, но через секунду тоже неловко обнял ее, вдыхая цветочный запах ее волос и прикрывая голубые глаза.
— Значит, ты бы хотел все вернуть? И хотел, чтобы вы были с братом вместе?
— Да, Палами, хотел. Я не хочу войны, не хочу битвы. Я хочу увидеть Михаила такого же заботливого, как и в моем детстве. Такого же мудрого и хорошего старшего брата, надежду мою и опору.
Палами сильнее прижалась к архангелу, а потом спросила, переведя тему:
— Люцифер, когда твой братец собирается вытаскивать нас отсюда?
Но ответа не последовало, потому что Светоносный только смотрел на подругу, не в состоянии выговорить и словечка.