— Я должен вытащить Михаила и Люцифера из Клетки, а для этого мне нужны Кольца, открывающие врата темницы. Только Михаил способен остановить его! Это раз. Второе. Я знаю, что идет война. Не стоит напоминать. Я знаю, что я военачальник, и что батальон ждет моих приказов! Но бои пока утихли, а значит, у нас есть ещё время! Третье. Ты же всегда знаешь, где и что… Я ответил на твои вопросы, Бальтазар? Кстати, я примерно знаю, где три кольца. Но мне нужно последнее — четвертое! И в тех я не уверен, что мои догадки верны.
— Ответил, — произнес тот, сильнее подвергаясь сомнениям. — Прости, братиш, но я не считаю, что план хорош! Сейчас прежде всего нужно думать об армии, о солдатах наших, о ресурсах, и где их пополнять, а не о Кольцах! Твоя основная задача — думать, как выиграть бой, и как повести нас за собой!
— А я и думаю! — вторил Габриэль. — Мы найдем с тобой ключ. Я уже сказал, что догадываюсь, где три кольца, и где можно найти четвертое! Тогда я их сложу вместе и открою врата темницы! И есть у меня на этот счет одна идея… И ты мне в этом поможешь, Бальтазар. И Каса возьмем. Считай, что это мой тебе приказ, на правах генерала. Ну, да… Генерала…
Бальтазар хмыкнул, но делать было нечего. Пришлось подчиниться. Приказ, есть приказ.
***
— Плохая это идея, Габриэль, — твердил Кастиэль, стоя у стены в темной комнате.
Ангел облокотился об стену и наблюдал за друзьями, которые готовили ритуал. Габриэль поднял голову и недовольно посмотрел в сторону ангела, мысленно приказывая тому замолчать. Далее он перевёл взгляд на Бальтазара и взял какой-то пергамент. Странички пергамента были пожелтевшие от старости, в некоторых местах немного спаленные, а сами буквы были написаны на древнем, мертвом языке — навахо. Буквы блестели, словно были написаны самим золотом.
Габриэль уверенно стал произносить заклинание. В комнате замерцали свечи, поднялся сильный ветер, который в считанные секунды ворвался в комнату, снося все на своем пути. Окна в комнате потрескались, осколки стекла разлетелись по всему периметру помещения, а люстра, которая висела на потолке, упала в метре от него.
— Что вы сделали?!
За спинами друзей кто-то неожиданно появился. На лице младшего из архангелов появилась еле заметная ухмылка, и он обернулся. Бальтазар и Кастиэль нервно сглотнули, увидев, кто перед ними стоит, а сладкоежка спокойно сложил руки в карманы.
Перед ангелами стоял статный и серьёзный мужчина. Можно было сказать, что мужчина был стар, хотя и выглядел до сих пор знатно и убедительно, несмотря на свой возраст. Всем своим видом он показывал, что требует к себе уважения и почтения, но не смотря на это он оставался весьма спокойным и невозмутимым. Одет он был в деловой черный костюм, под которым красовалась белая рубашка и галстук. В его руках была деревянная трость, которую он не выпускал и всегда носил с собой.
— Привет, Смерть, — прошептал сладкоежка и слегка наклонил голову вбок.
— Что же ты себе позволяешь, мальчишка? — строго обратился Всадник к архангелу. — Как ты посмел сделать это? Зачем ты меня сковал и уподобился своему старшему брату?
Смерть вздохнул и протянул Фокуснику руки, на которых красовались золотые оковы. Он взглянул на свои руки, и оковы пропали. Сладкоежка немного опустил голову, явно побаиваясь великого Всадника, который и от него требовал почтения и уважения.
— Я должен так сделать… Прости. Я освобожу тебя, когда ты сделаешь то, что мне нужно…
— А ты знаешь, что ты сковал Смерть? — серьёзно поинтересовался Всадник, находясь в полном спокойствии. Он контролировал ситуацию и самого архангела. — Ты, Габриэль, последовал примеру старшего брата и тоже сковал меня до неприличия простым заклинанием, и теперь я в подчинении у капризного ребёнка, как и это было с Люцифером. Он приказал мне уничтожить Чикаго, а что же ты прикажешь?
“Капризный ребёнок” посмотрел на своего великого собеседника, примирительно спросив:
— Хочешь пиццу? — Он указал на большую пиццу на столе. — Я же знаю, что ты любишь фаст-фуд. Я не буду ничего такого приказывать тебе. Мне нужно только… Мне нужны Кольца открывающие врата темницы Люцифера. Не говори мне ничего! Я знаю, что ты меня будешь упрекать, но я вытащу братьев оттуда любой ценой!
Смерть внимательно выслушал Габриэля, не меняясь в эмоциях. Когда тот закончил свою речь, он подошел к столу и взял лакомство. Блаженно откусив большой кусок и вытерев руки о белую шёлковую салфетку, он достал серебряное кольцо с квадратным белым камнем.
— Тебе нужно это? — спросил он, показав архангелу украшение.
Как только Фокусник заметил кольцо, то на его лице появилась еле заметная улыбка.
— Я знаю, — продолжал Гейб, расхаживая по комнате, — ты мне его не даешь, ибо я понимаю, что ты ответишь. Что этим я выпущу Люцифера и Михаила из темницы и Люцифер снова возьмется за старое, но… Сейчас его идеи воплощает в жизнь Рафаэль, и именно он угроза всему человечеству! Он хочет перезапустить Апокалипсис и сделать то, что смогли предотвратить Винчестеры. И война сейчас идет, там, в Раю.
— Я это знаю, Габриэль, — невозмутимо ответил он и доел второй кусок. — И про гражданскую войну знаю и про кровопролитный бой тоже. А ещё я понимаю, что если выпустить Люцифера и Михаила из Клетки — беде не миновать. Твой братец старший никак не образумился, и я уверен, что он снова что-то натворит, как только выйдет на свободу. Но ты прав. Здесь есть ещё один игрок — Рафаэль, который пострашнее Люцифера и представляет реальную угрозу. Поэтому, я дам тебе кольцо, но с одним условием.
Архангел нервно потрогал свои волосы, а затем в его руках появился шоколадный батончик. Только так сладкоежка хотел успокоить себя, потому что волнение перед Всадником пересиливало смелость, которая была у него в начале диалога со Смертью.
— Что же это за условие? — спросил Габриэль, смотря на мужчину.
— Ты остановишь брата, и не дашь ему устроить Апокалипсис, это ясно? И войну ты остановишь, не дав ей превратить Отчий Дом в руины. Если ты нарушишь это условие, знаешь, что будет. Я не буду тебе напоминать.
— Хорошо. Я согласен, — выдохнув, ответил Трикстер.
Смерть удовлетворительно покачал головой, бережно протянув архангелу украшение. Тот взял его и повертел в руке.
— Помни наше условие. И запомни, Габриэль, нарушишь условие — будут последствия! И да, ангелы мои, попытаетесь связать меня ещё раз — умрете, не успев начать. А теперь сними с меня оковы и ответь на один вопрос: что с остальными тремя кольцами? Ведь ты же знаешь, что их четыре. Нас четыре — их четыре.
Сладкоежка не успел ничего ответить. Ну, или просто не хотел отвечать. Он переваривал информацию и параллельно подошел к Всаднику. Прочитав заклинание на теперь уже енохианском языке, он улыбнулся.
— Я найду три остальных кольца. Ты свободен. Я снял с тебя оковы, Смерть!
— Не стоит тебе их искать, Габриэль! Я облегчу твою участь и задачу!
На девичий голос друзья и Всадник обернулись. Сладкоежка явно не понимал, кто к ним пожаловал и почему именно сейчас. Ангелы вопросительно переглянулись, архангел посмотрел вперед, а Смерть просто стал кушать любимый фаст-фуд.
Из дальнего угла комнаты, из темноты, вышла молодая девушка-блондинка, с голубыми глазами и в очках. У неё были длинные волосы. Одета она была в серый костюм, белую рубашку и брюки. В руках дама держала книгу Судьбы, в которую что-то постоянно записывала.
— Атропос! — В один голос выкрикнули изумленные Кастиэль и Бальтазар.
— Атропос, и ты здесь, — с улыбкой выдал Габриэль, бережно держа в руках кольцо.
— Ладно, Габриэль, мне пора. Надеюсь, ты ничего не забыл. Атропос, мое почтение тебе, — спокойно сказал Смерть, встав с кресла. — Прощайте! — бросил он.
И Всадник исчез, даже не дав ничего ответить Габриэлю. Тот только вздохнул и перевел взгляд на блондинку.