Девочка на руках женщины зашевелилась, видимо, от прохлады улицы, села на руках, смотря по сторонам, потом протянула руки Ивану, он подхватил её, пытаясь уложить снова, девочка сопротивлялась, в итоге перешла на руки мамы – Насти, крепко обхватив её шею руками. Так Настя и спустилась со ступеней, с ребёнком на руках, который обхватывал руками шею мамы, путая в маленьких пальчиках светлые волосы, положив голову ей на плечо.
Роман завёл машину, свет фар осветил людей на дорожке, малышка повернулась на свет, Роман Дмитриевич Уваров забыл, как дышать.
В том, что девочка на руках у Насти, была его дочерью, у него не было сомнений. Скорей он поверит, что Земля плоская и держится на трёх слонах, чем в то, что эта девочка не его ребёнок.
Ему не нужно было прикидывать возраст малышки, он не очень-то разбирался в детях и в том, как они выглядят в год или в три. Ему не нужен был тест ДНК, свидетельские показания. То, что девочка со светлыми кудрями – его дочь, он знал так же твёрдо, как и то, что он – Уваров Роман Дмитриевич.
Глава 3
Утром, ещё до прихода персонала, Роман был в офисе, там же сидел Олег. Уже через пару часов здание и кабинет наводнили комиссии всех возможных рангов. Межрегиональные, межведомственные, всевозможные «меж, «по». Голова раскалывалась, телефон разрывался от звонков, персонал гудел, как пчёлы в улье.
Роман несколько раз проходил мимо Насти, пару\ раз остановился, но заводить серьёзный разговор в такой ситуации не считал возможным.
Помимо насущных дел и информации, в голове крутились тысячи вопросов.
Как она смогла? Почему скрыла? А если бы он знал, что сделал? Сейчас ответ казался очевидным – ушёл бы от Ирины. Он не один раз был близок к этому решению, в тот раз не хватило полшага. Почему Настя скрыла? Как можно скрывать ребёнка от родного отца?! Ему были необходимы ответы на эти вопросы, но решать приходилось другие.
Вернувшись к вечеру, почти ночью в офис с места происшествия после бесед с представителями МЧС, пожарной охраны, гостехнадзора, парой десятков других надзоров, Роман надеялся посидеть в тишине минут двадцать. Боль в шее становилась нестерпимой, он в очередной раз вспомнил, что надо бы обратиться к врачу. Очевидно, в ближайшие несколько недель ему, если и предстоит общение с докторами, то не по поводу своей шеи.
В кабинете было темно и тихо, в приёмной горел свет, но тоже никого не было. Бумаги рассортированы, лежали стопками, стеклянная поверхность журнального столика, рядом с диваном для посетителей, сверкала. Записки, обрывки бумажек, сломанные ручки и карандаши исчезли, словно их и не было. Идеальная чистота.
Роман попытался хотя бы на минуты абстрагироваться от действительности, бившей хлёстко, не давая проанализировать последствия для себя лично. Облокотился на спинку дивана, голова опустилась на мягкость кожаной обивки. Глаза закрывались, накануне ночью Роман не спал, соблазн уснуть стал, как никогда, велик.
– Простите, – Роман не сразу понял, что он на самом деле уснул, просто провалился в сон, как в вязкую субстанцию. Настя держала в руках обыкновенную женскую сумочку, которую он не замечал до этого мгновения, и собиралась уходить.
– Ещё на работе? – хмурясь, спросил Роман.
– Надо было отксерить, – Настя показала рукой на стопку бумаг.
– А?.. – Роман посмотрел на стоящий в углу ксерокс.
– Не работает, я вызвала мастера из технической службы. Может, сгорел?
– И этот сгорел, – Роману стало смешно от каламбура. Всё в его жизни шло наперекосяк, горело, только пепел летал вокруг, да зола оседала на слизистой носа и глаз, и от этого их нестерпимо резало. – Сгорел он! – он покатывался от смеха, давился им. – А ты мастер шуток, Настенька.
– Я могу идти?
– Нет, не можешь, – вмиг позабыв собственную весёлость отрезал он. – Садись, – Роман подвинулся на просторном диване. – Хочу обсудить ещё одну твою шутку.
– Не понимаю, – Настя выглядела растерянной, бледной, усталой. Отпустить бы её домой, приготовить ужин, накормить, выдать бокал вина, усадить перед телевизором с дрянной мелодрамой, поглаживать её белокурые локоны, пока не уснёт, а потом отнести в постель. Свою постель.
– Вот и я не понимаю, Анастасия, – Роман встал, демонстративно закрыл приёмную на ключ. – Не понимаю, ты всю жизнь собиралась скрывать от меня моего же ребёнка? Или планировала на её совершеннолетие сделать подарок – отца?
– Какого ребёнка? – Настя отступала к своему столу. Она не умела врать, Роман это видел. Тогда, три года назад, у неё не получалось хитрить, сейчас она тоже не научилась этому мастерству.