— Ну зашибись, — прошипела Соня, — приехали.
Чего-то подобного Стас ожидал.
— Хорошо, — уверенно произнёс он. Хотя, что хорошо? Всё плохо. Но он видел, что Толик начал нервно расхаживать взад-вперед по границе света, Люба закусила губу, а Вика горестно вздохнула, махнула рукой и пошла к палатке. Чем хреновее дела — тем больше уверенности стоит проявлять. Такая тупость, но работает. Не хватало, чтобы они тут передрались за еду.
Соня визгливо заявила:
— Мы взяли больше продуктов! Где ваши продукты, Люба? — она подозрительно прищурилась. Люба покраснела.
— Вот, бананы и банка огурцов. Краковская тоже наша, — проговорила она, отводя глаза.
— Давайте так, — Стас подошёл к столу, мельком оглядел чипсы, сухарики, банку килек и связку пожухлых бананов, — сейчас позавтракаем и я соберу свидетельские показания. Попрошу каждого по очереди прийти ко мне в машину. Поговорим. Нам надо выбираться отсюда, так что давайте без скандалов и истерик.
Соня надула губы, но начала наливать воду в чайник.
Завтракали в тягучем молчании.
Каждому досталось по половинке банана и паре печений. Заварили свежий крепкий чай, он немного прояснил мозг.
— Подходите по очереди. Вика, Толик, Люба, Вася, Кристина, Соня.
После завтрака все расползлись по палаткам, а Стас забрался в свою ауди, пошарил в бардачке, извлёк потрепанный блокнот и ручку. Попробовал включить радио. На всех волнах царила тишина. Он некоторое время размышлял, почему так — из-за сети или по иным каким причинам, но тут дверца распахнулась, и Вика нырнула в салон, глядя куда-то в сторону.
— Как твоя рука? — спросил Стас, вспомнив про заляпанный кровью спальник, в котором билась Кристина.
Вика оглядела рану и автоматически посмотрела на плечо Стаса.
— Надо заклеить. И тебе повязку заменить, кстати, — заметила она, тут же вспомнила, что обижена, отвернулась, мотнула головой:
— А-а, не важно. От голода мы тут загнёмся раньше, чем от заражения крови. Ближе к делу, товарищ сыщик, время поджимает.
В этой разудалости сквозило отчаяние. Стас перегнулся к заднему сидению, достал аптечку.
Он молча промыл её рану, с досадой подумав, что так и не нашёл стекло, наклеил новый пластырь. Девушка смотрела на него, сжав губы, натянутая как струна. Казалось, одно неловкое движение, и она выскочит из машины. Он глянул в зелёные глаза, и сердце защемило. «Поцеловать бы тебя сейчас, дуреха, а не это вот всё,» — подумалось ему с тоской.
Вика, словно прочитав эти мысли, вздохнула и сказала тихо:
— Давай тебя тоже перебинтуем, повязка вся в крови.
Он подставил плечо, и, морщась от боли, начал допрос.
— Кто где сидел на момент взрыва, ты помнишь?
— Ну приблизительно. Справа Родион, потом Вася. Слева от нас Кристина, за костром Люба. Толик где-то бродил. Соня рядом с Любой сидела.
Стас поднял брови и записал за ней. Сам он помнил расположение ребят немного по-другому, но мог и напутать — тогда он ещё плохо знал всех по именам.
— Где ты была в момент взрыва?
— Ну ты серьёзно, Стас?
— Да.
— Хорошо. Во время взрыва я сидела на бревне, обнимая Станислава Клёнова, своего молодого человека. И мне казалось, он замечал моё присутствие.
С этими словами она рванула присохшую повязку, и Стас сделал «ащщщщ», оскалившись. Кровь потекла по руке. Вика ловко отёрла ее ваткой, смоченной в хлоргексидине, и принялась накладывать повязку.
— Что ты видела в момент взрыва? Что, по-твоему, произошло?
— Я увидела, что в костёр упала бутылка. Мне показалось, откуда-то со стороны Толика.
Потом несколько секунд все на неё смотрели. Потом рвануло, и ты толкнул меня. Я упала и сильно ударилась правой рукой обо что-то. И головой — тоже. Она потрогала затылок.
— Можно глянуть? — спросил Стас. Если у неё там шишка, вряд ли она сразу смогла бы вскочить и броситься куда-то с ножом.
Вика затянула узел на повязке и повернула голову. Он осторожно отвел в сторону каштановые локоны и посмотрел. Шишки не было.
Он записал «Ударилась головой, но шишки нет.»
Вика убрала аптечку и стала от нечего делать нажимать на дисплей радио, пытаясь поймать волну. Из динамиков по-прежнему лилась только тишина.
— Как долго ты лежала на земле, по твоим ощущениями?
— Около минуты. Может, две или три. Я не знаю точно. Не сразу в себя пришла. Мне кажется, от удара головой мне что-то мерещилось. Какие-то зеленые всполохи, что ли. Как будто в глаза плеснули зелёным огнем.
— Плеснули?
— Не знаю, как сказать. Полыхнуло? Чувство такое было, словно ударило в глаза зелёным. Больно было.