- В самом деле, мне встречалось это имя, - сказал Джим. - Погоди, что там на носовом платке?
Он перевернул его и увидел буквы: Г.П. Седли.
- Ну вот! - сказал Джим. - Это последнее звено, или почти последнее! Как видишь, он взял у Седли и бумагу, и носовой платок. Он знал, что возникнут подозрения, и эти подозрения возникнут относительно него!
Затем Джим принялся за ящичек. Он был довольно тяжел, и когда Джим потряс его, внутри что-то зазвенело.
- Ну да, - сказал Джим, - как я и предполагал, он не взял деньги. Давай вскроем его и посмотрим!
Он аккуратно сложил бумагу и платок; они были мятые, запачканные, местами порванные. Затем взглянул на Гарри, застывшего в каком-то странном оцепенении.
- Боже мой! - произнес Гарри. - Видения начинают возвращаться ко мне - по крупицам, но все яснее и яснее! То, что он чувствовал около этой стены, и то, что чувствовал после!
Они вернулись в комнату Джима, который, после минутной возни с замком, открыл его и вывалил содержимое на стол - несколько золотых монет, гиней и соверенов, немного серебра и меди.
- Сосчитаем! - сказал Джим, и они тщательно пересчитали содержимое. В сумме оказалось 32 фунта 4 шиллинга и 8 пенсов. Джим порылся на своем столе, нашел старую бухгалтерскую книгу и показал Гарри такую же сумму, записанную на одной из страниц. Надпись читалась с трудом. "Эта сумма, находившаяся в ящике для сбора денег, исчезла из комнаты Дж. Файнинга мая 10 числа, 1826. Взносы были собраны повторно. Вор остался не найденным".
Они в молчании смотрели друг на друга. Затем Гарри сказал:
- Этот человек, Бассет, что с ним стало?
Джим опять покопался в бумагах и протянул ему вырезку. Это был некролог, двухлетней давности, в котором сообщалось о смерти мистера Генри Бассета, Фрайарс Нортон Холл в графстве ***, который, как писала газета, был выпускником Магдаленского колледжа, Кембридж, и получил ученую степень в 1826 году. В некрологе говорилось о нем как об активном члене магистрата, состоявшем во многих благотворительных организациях.
~ 6 ~
Прошло несколько дней; мы снова застаем друзей в комнате, сидящих в полной тишине; затем Гарри сказал:
- Пусть меня повесят, если я что-либо понимаю, Джим! Не нравится мне все это, вся эта мистика; с другой стороны, не могу представить себе, чтобы все это было простым совпадением или игрой воображения. А хочется думать именно так.
- Да, - сказал Джим, - вне всякого сомнения, так было бы лучше! Все выглядит весьма мрачно! Думаю, что старик мог бы найти себе более достойное занятие, чем являться сюда подобным образом. Странные идеи приходят ему в голову; похоже, он окончил свои дни старым добрым человеком, и все-таки возвращается сюда, и бродит здесь, около этой своей старой шкатулки; но что хорошего он может сделать, скажи на милость, что? Он не может вернуть деньги, потому что люди, у которых он их украл, давно умерли. В результате следствия никто не пострадал. Давай скажем, что просто нашли эти деньги, и все вернем казначею. Бесполезно что-либо рассказывать, нам никто не поверит или сочтут, что мы сошли с ума.
- Ладно, а что ты думаешь об этом? - спросил Гарри.
- Что думаю? - откликнулся Джим. - Для меня все выглядит так, будто нет большого различия между мертвыми и живыми. Думаю, всю жизнь старика волновала и беспокоила эта касса и мысленно он к ней возвращался не раз и не два: не похоже, чтобы он просто так смирился с утратой, наверное, миллионы раз он обдумывал случившееся и укорял себя за дурацкий поступок; это настолько вошло у него в привычку, что даже после своей смерти он постоянно возвращается сюда и беспокоит нас. Сказать правду, я испугался за тебя; но все оказалось именно так, как ты и рассказывал; причина не в тебе - на твоем месте мог оказаться любой.
- Но ведь он умер два года назад, - сказал Гарри, - и почему это вдруг является ко мне с того света?
- Да, для тебя это стало ударом, - отозвался Джим. - В этом у меня сомнения нет. Такие вещи необъяснимы; ты будто бы задел какую-то воображаемую затычку, и все хлынуло в образовавшееся отверстие подобно воде. Может быть, ты случайно вспомнил что-то, что долгие годы хранилось в твоей памяти. И я благодарен - да-да, искренне благодарен судьбе, что не случилось ничего более худшего! Но, честно говоря, я не думаю, что старик хотел причинить тебе какой-либо вред, ему было просто не до тебя.
Они немного помолчали, затем Гарри сказал:
- Мне становится как-то не по себе, когда я начинаю обо всем этом задумываться, о том, что тени могут свободно уходить и возвращаться по своему желанию. Неужели мы и вправду оказались в центре всего этого, Джим?
Джим серьезно посмотрел на него.
- Да, - ответил он. - Думаю, это так. Думаю, мы оказались в самой гуще каких-то необъяснимых событий; впрочем, как мне кажется, мы еще легко отделались и какое счастье, что подобные вещи случаются так редко!
ЗАЯЦ
-1-
Дик Бремвелл, первокурсник, едва прибыв в Магдалену, был направлен швейцаром в комнату, чьи двери выходили на лестницу G, с правой стороны переднего двора. Позаботиться о меблировке он возможности не имел, поскольку прежний владелец комнаты неожиданно решил не возвращаться в Кембридж, и Дик был извещен об этом по телеграфу за день или два до приезда. Комната располагалась на первом этаже, неподалеку от улицы; в ней было два высоких окна, одно выходило на реку, а второе во двор. Без каких-либо картин, без мебели, унылый стол, три ужасных стула, сломанный диван, выцветший и полинялый ковер и такие же шторы, - комната выглядела в высшей степени не приспособленной для жилья. Пахло дымом и чем-то затхлым, и было еще что-то, что Дик определил для себя как нечто недружелюбное, может быть, даже зловещее. Все это ему не понравилось, и он даже пожалел, что согласился поселиться в этой квартире.
Он стоял посреди комнаты, со все возрастающим отвращением, когда кто-то произнес позади него, громко и отчетливо:
- Да, вы, может быть, удивлены, сэр - мистер Бремвелл, я полагаю - мне не нужно видеть выражение вашего лица, чтобы понять, о чем вы думаете - вы несомненно недовольны тем, что видите, и полагаете, что так быть не должно.
Дик обернулся и увидел полную пожилую даму в капоте, с улыбкой на лице, стоявшую перед ним с метлой в руке.
- Миссис Хамфри, сэр, я буду убираться в вашей комнате, - сказала она, по-прежнему мило улыбаясь, и продолжала с видимым удовольствием: - Да, сейчас эта комната выглядит бедно, если не сказать большего; но она не так уж и плоха для проживания, могу сказать вам по своему опыту, а я работаю здесь тридцать лет, и те джентльмены, которые жили здесь до вас, получали ее с такой же обстановкой, и почти всегда реагировали на нее так же, как и вы, сэр, не лучше и не хуже. Вам здесь понравится, сэр, несколько картинок на стенах, что-нибудь еще в этом роде - и комната уже не покажется вам такой ужасной.
Миссис Хамфри, которую с незапамятных времен звали не иначе как Матушка Непоседа, хлопотала по комнате, указывая, где, что и как можно сделать, чтобы придать комнате некое подобие уюта. Дик сразу почувствовал симпатию к старушке, довольно приятной, несмотря на торопливую речь и постоянные перескакивания с пятого на десятое. Невольно следя за ее перемещениями, он вдруг заметил в углу комнаты нечто любопытное. С виду это напоминало небольшой камин, заложенный кирпичом и покрытый штукатуркой, со следами резьбы времен Тюдоров на каменном своде, своей верхней частью похожий на дверь, если только и в самом деле не был дверью, а нижней частью на пару футов приподнимавшийся над полом. Это был странный объект, и Дик, желая рассмотреть его повнимательнее, приблизился и остановился перед ним.