Он упёрся спиной о стену подвала, но стена была очень холодной, и он сполз и лёг на тряпки, принесённые надзирателями, незаметно для себя задремав. Разбудил его неясный грохот. Кто-то бегал по потолку подвала, громко бухая тяжёлыми сапогами. Изредка до него доносились глухие удары непонятной природы, а через маленькое окошко подвала донеслись резкие щелчки винтовочных выстрелов.
«Что-то происходит!» — понеслись его мысли вскачь. Но кто стреляет и почему, естественно, было непонятно. Надо было ждать, и Керенский снова замер в ожидании, надеясь на чудо.
Через пару десятков минут в подвал спустились люди, лязгнул засов, скрипнула дверь, и всё пространство подвала полностью залил свет двух керосиновых ламп, не закрытых защитным стеклом.
— Живой, слава тя Господи! Докладай, Митроха, скорее начальнику. Нашли, стало быть. Живым нашли, кричи.
Указанный Митроха бросился наверх, громко стуча подкованными сапогами.
— Нашли, вашвысокобл, нашли! Живой! Так точно, смотрите сами.
В подвал спустились ещё три человека. Закрывая глаза рукой от яркого света, Керенский смог различить только их фигуры.
— Отлично, это он! — послышался Керенскому знакомый голос, и крепкие руки подхватили его бренное тело, приподняв с соломы и тряпок. Климович, а это был он, помог ему взобраться наверх. Уже на выходе из подвала Керенского перехватили другие руки, и он был доставлен в ту же комнату, где буквально несколько часов назад его допрашивал Чернов.
Возле стола, распластавшись в луже крови, лежал труп, а возле стены белая, как мел, стояла Мария Спиридонова и кусала губы в едва сдерживаемой ярости или страхе. Взглянув на неё, Керенский резко перехотел оставаться в этой комнате. Потянуло в родное министерство, на свой диванчик.
Но он, всё же, собрался и нашёл в себе силы сказать.
— Вы, госпожа революционерка, арестованы.
— Ты не посмеешь, чудовище!
— Данной мне властью, — не обращая на неё внимания, слабым голосом продолжал Керенский, — за насильственный захват представителя Временного правительства и его министра, я приговариваю вас к смерти.
— Что??? — Спиридонова отлипла от стены. — Ты же сам отменил смертную казнь?! Меня хочет казнить революционер. И кто? Мелкое ничтожество… Да ты…
— Я отменил, я и введу, что же мне, благодарить вас за своё полуживое состояние? Увы, я не такой тюфяк, каким вы меня представляете, а потому, взять её и расстрелять у дома, при попытке к бегству! Приговор привести в действие немедленно! — и Керенский зло блеснул глазами на Климовича.
Тот удивился, но через мгновение пожал плечами и кивнул одному из присутствующих в комнате.
Спиридонова бросилась к нему, но сразу же была перехвачена усатым унтером. Климович, с интересом наблюдавший за развитием событий, поморщился от её порыва и произнёс.
— Зачем же так радикально, Александр Фёдорович?
— Зачем? А чтобы не было хуже! А, кроме того, зачем нам нужны свидетели моего позорного плена? Эсеры решились на этот шаг, и теперь слово за мной. Да, Спиридонова, вы можете облегчить свою участь и рассказать, кто вам сообщил обо мне некую информацию, из-за чего вы меня и схватили.
Та зло плюнула в его сторону.
— Я не знаю, а если бы знала, то не сказала бы вам.
— Хорошо, я уже догадался, кто это мог бы быть. А значит, я в ваших услугах более не нуждаюсь. До свидания на том свете, мадам.
— Я не мадам, а мадмуазель! И вы там окажетесь быстрее, чем я.
— И, слава Богу. Посмотрим! Я попрошу не тянуть с приговором и расстрелять её, или желающих решиться на этот шаг среди моих спасителей нет?
— Есть! — неожиданно сказал один из молодых людей, одетый в сборную форму, частично жандармскую, частично солдатскую. — Они убили моего отца, и теперь моя очередь.
— Прошу вас, — равнодушно отвернулся Керенский, а юноша вынул револьвер и вывел Спиридонову на улицу. Послышались глухие выстрелы, а потом звук упавшего тела.
— Нам пора, — и Керенский, опираясь на подставленную кем-то руку, поднялся со стула и тяжело пошёл к выходу. Выходя, он равнодушно взглянул на тело, распростёртое на пороге дома, и шагнул к машине, которая тут же завелась. Он поехал в Мариинский дворец, навстречу новым смертям и неприятным событиям.
Климович только мотнул в растерянности головой и вышел из дома, вслед за ним потянулись к выходу и все присутствовавшие. Через пять минут небольшой одноэтажный дом, весь утопающий в кустах сирени, опустел, оставив после себя два трупа и ощущение крутых перемен.
И они не замедлили сказаться. Керенского доставили сначала в министерство, оказав первую помощь, после чего отправили в госпиталь, располагающийся в Зимнем дворце, где он и остался на ночь.