Терешков взял со стола кружку и подошел к кадке с колодезной водой, стоявшей в углу, у обшарпанных стен. Его движения были резкими, почти судорожными и от того он мало напоминал человека, уверенного в себе и деятельного, каким представлялся Сергею до этого времени.
- Вот такие вот дела, младший лейтенант, - произнес старший лейтенант, окунув кружку в воду, - Но все это, конечно же, допущения, догадки, предположения не основанные сейчас ни на чем. Как говорит Ханников, это всего лишь мультики. Может быть и в Управлении сейчас предполагают что-то подобное, но не озвучивают по тем, или иным соображениям. Там вообще работают интересные ребята. Головы, надо полагать, на плечах имеют...
Терешков поднес кружку к своим губам и жадными глотками, словно он испытывал сильнейшую жажду, стал пить воду. Потом он поставил опустевшую кружку на стол, и покачал головой, отчего-то вспомнив недавний свой страшный сон
- Я уже больше года работаю в отделе контрразведки сорок третьей, - хриплым голосом произнес Терешков после недолгого молчания, - Многое уже повидал... Научился определять диверсантов даже по скрепкам из нержавеющей стали на красноармейских книжках, а главного в нашем деле так и не усвоил. Мне порой сложно работать с людьми, Серега, сложно работать по мелочам. Для того, чтобы понять, чтобы увидеть что-то, приходится иногда прилагать неимоверные усилия. И сейчас... Не укладывается все происходящее в привычную схему... Чувствую, что-то важное находится совсем рядом с нами, но найти его, пощупать руками пока не могу. Как слепой котенок тычусь во всяких Бразаускасов и Станкявичусов, а главного не наблюдаю. Свиридов, тот бы смог размотать этот чертов клубок очень быстро. А я, вот...
Сергей ничего не сказал в ответ, только подошел к карте местности и, найдя на ней Дагучай, посмотрел на Терешкова.
- Хуторок этот лежит всего в километрах восьми от города. Может быть и будет от меня, наконец, какой-то прок, а, старшой?
- В нашей работе случаются всякие совпадения, - ответил тот, пожав плечами, - Но чем черт не шутит...
Ближе к полудню дорогу, неровную и узкую, заполнило множество повозок, грузовых и санитарных машин, двигавшихся со стороны автомагистрали по направлению к госпиталю. Раненых было много. Их везли с Рашчуная, Иоджемяя, Плитницы, мелких населенных пунктов, где держали оборону части стрелковых дивизий сорок третьей армии, приостановившей свое наступление из-за сопротивления противника, возраставшего по мере продвижения советских войск к городу Биржай. Глядя на транспорт, скопившийся на дороге, Константин Иванович Варенников, занимавший с недавнего времени должность председателя сельсовета в Налишкисе, с неудовольствием вдавил окурок сигареты в пепельницу. В последнее время он часто курил, наверное потому что нервничал больше обычного. Участившиеся административные проверки, запросы из райкома, визиты сотрудников органов государственной безопасности, занимавшихся сбором всякого рода сведений, его раздражали. Работа с документами казалась ему нескончаемой и утомительной. Поездки без надлежащей охраны в близлежащие хутора были опасными.
Константин Иванович не раз уже бывал в окрестных населенных пунктах. Он видел, как обветшали, за отсутствием хозяйственных рук, за пройденные военные годы деревянные хаты, как покосились заборы и заросли высокой травой некоторые из посевных полей. Немногие из мужиков, в основном бывших партизан, возвратились в свои дома после восстановления в этих местах советской власти. Те же, которые возвратились, без всякого воодушевления приняли новые порядки и не ожидали каких-либо существенных изменений к лучшему в своей жизни. К советским военнослужащим, останавливавшимся на постой, коренное население относилось прохладно, а работников службы госбезопасности, собиравших информацию о деятельности бандформирований и немецкой агентуры в этом районе, побаивалось. Немало людей еще помнило ту массовую депортацию литовских граждан, что проводилась незадолго до войны. Куда-то в центр России тогда уходили эшелоны с членами некоммунистических политических партий, помещиками, фабрикантами и коммерсантами, госслужащими и офицерами. И в ожидании новой волны депортации жили теперь граждане на той территории Литвы, что была уже занята советскими войсками. Когда она нахлынет, то волна, Константин Иванович не знал, но понимал, что это лишь вопрос времени.
Скрипнула дверь, появилась секретарша, неся в руках какие-то папки, возможно те производственные дела, которые Варенников попросил ее оформить некоторое время назад.
- Понас председатель, приехал какой-то официер, - произнесла она, потом немного замялась, видимо пытаясь подобрать нужные слова и произнесла, - Atvyko iš miestas. То ли из районной комендатуры, то ли еще откуда...