Не доходя до Олафа шагов пять, я остановился, из-за бармицы не видно лица, одни щели на месте глаз, да и их не разобрать.
Он присмотрелся ко мне и заговорил:
— И вправду ты, а я и не поверил сначала, давно вернулся? — голос его был приятный, бархатный и немного с хрипотцой, мужчина в самом расцвете сил.
А сколько ему лет-то сейчас, примерно тридцать или чуть старше.
— Здравствуй Олаф, — почему-то братом его назвать не смог, — вчера только к Арне приехал.
— А что к нему, а не сюда? — он кивнул или своим мыслям или мне. — Хотя понимаю.
Я посмотрел на небо, тучи темные, почти черные, закрыли все небо, и дождь, проклятый дождь, лил на землю непрекращающимся потоком. Волосы уже промокли, и с них капала вода, заливая лицо, да и одежда мокрая не доставляла комфорта.
Сзади подошла вся толпа, но не приближалась, а осталась шагах в семи, немного нас окружив. А мне почему-то стало грустно, то ли погода влияет, то ли еще что, взглянув на Олафа, я обнажил меч.
— Начнем.
— Не думал я, что так закончится, — он встал в стойку, колени полусогнуты, щит немного вперед, закрывая подбородок и часть тела, топор готов к удару.
Дождь, чертов дождь, раздражает. Понеслась.
Олаф начал первый, размашистый удар топором в мою сторону.
Отскок на шаг назад, и в меня летит щит, прямо в лицо, пируэт вправо и финт от удара, легкое и точное движение кончиком меча, и я срезаю тесемки на пластинах его доспеха. Образовывая прекрасную дыру, отошедшими пластинами из монолита. Один удар — и все бы закончилось, но Олаф успевает отмахнуться от меня щитом и следом летит топор, вновь пируэт, но уже влево, и точно такой же удар по тесемкам, уже более удачный, так что пластины просто повисают, оставляя, полноценную брешь в его доспехе. Вбок летит топор, и мне приходится отпрыгнуть уже дальше.
Олаф подобрался и выставил топор подальше, не давая приблизиться, смотря на него, я понял, что мой следующий удар будет для него последним. Ведь у него банально две дыры в доспехах.
Он не успевает за мной, да реагирует, но это не то. Я банально быстрее, может, если бы он ни был в столь тяжелом доспехе, мне пришлось бы тяжелее, но что есть, то есть.
Да и спасибо дядюшке Крию, под натаскал меня в теории о разных доспехах, да и в оружии, плюсы и минусы. Как он тогда сказал, на большаке разное случается, и в основном это не монстры.
Олаф делает шаг в мою сторону, я шаг назад, тут в меня летит щит. Уход влево.
А, черт, обманка, он придержал щит, и в меня прицельно полетел топор, я успел отклонить корпус назад, и он пролетел перед носом, сразу ушел в пируэт, и вновь на какие-то сантиметры разминулся с щитом. Удар мечом в открытую брешь доспеха, пронзая правый бок концом меча, и, словно стряхивая Олафа, двигаю мечом. Он, как и стоял, валится. При взгляде на его падающее тело вспыхивает мысль, это было близко, почувствовал себя тупицей и дураком, неужто меня утопец ничему не научил.
— Прости, брат, за все прости, — раздался неожиданно шепот Олафа, у него почка пробита, а он еще держится.
— И ты меня прости, — прошептал я.
Со стороны ворот раздался дикий женский крик, отварилась калитка, оттуда вырвалась симпатичная женщина и бросилась к умирающему Олафу.
Она продолжала кричать и положила голову Олафа к себе на колени, баюкая, как малыша.
— Ненавижу, ненавижу, тварь, братоубийца, поганая нелюдь, сука, выблядок, ненавижу.
Когда она подняла голову, в ее глазах плескалось просто море ненависти и злобы, мне казалась, что она повисла в самом воздухе. Неприятная картина, я отвернулся в сторону Арне и Сигурда и в этот момент почувствовал движение сзади.
Резко повернув голову, женщина летела на меня, держа в руках нож, и откуда она его достала? Меч был в ножнах, и достать его я уже не успевал, как и отскочить или увернуться полностью. Пришлось подставить руку, нож пропорол кожаный доспех, оставив на руке длинный порез, схватив за волосы, я откинул женщину от себя.
Она так и лежала на земле, а потом, подняв голову, заговорила.
— Тварь, ты сдохнешь, как и твоя мамаша, о, как она долго умирала, как она скулила, словно собака, прося о смерти, и звала, слышишь, нелюдь, она звала своего любимого сыночка, звала и скулила, — и, подняв голову, она расхохоталась, ее смех отдавал сумасшествием и истерикой. — Только он не пришел, не пришел, а она так звала, так звала, ха-ха-ха.
— Вот холера, — и я потянулся к мечу.
Только успели раньше меня. Сигурд обухом топора дал ей аккуратно, но сильно, придержав удар, и вырубив эту суку.
— Еле сдержался, чтобы голову ей не размозжить, вот же тварь какая.