Я взяла девочку за руку. Захлопнула дверь и поднялась с ней наверх. Мы спрятались в подсобке среди металических шкафчиков для одежды, под тусклой лампочкой, висящей на проводе. Я по дороге захватила перекись из аптечки, а у себя в сумке нашла ватные диски. Стала обрабатывать её ссадину. Она морщилась от боли.
— Спасибо вам…. Спасибо большое, я… мне казалось… — захлебывалась она воздухом, будто лёгкие переполнены.
— Тише, детка, успокойся. Всё позади. — стоило мне убрать ватку, как кровь снова собиралась и затопляла рану. — Кто это тебя?
— П-полицейский.
— Не слабо он. На, прижми.
— Вы ведь разрешите мне остаться?
— Думаю, тебе поскорее нужно домой. У меня скоро закончится смена. Я тебя отвезу, не волнуйся. — как только я это сказала, страх у неё вспыхнул в глазах, карие зрачки расширились, она поставила руки впереди себя и снова вся затряслась.
— Что? Нет, пожалуйста, можно я останусь. Они найдут меня. Я здесь…
Я схватила её за запястья и слегка тряхнула. Она удивилась, и я посмотрела ей в глаза.
— Послушай, детка, нам нельзя оставаться. Ты меня подождёшь здесь. Поспи пока, у тебя ещё полчаса.
— Но…
— Если останешься здесь, они найдут тебя, если пойдёшь со мной, то через некоторое время уже будешь спать у себя дома. Верь мне. — я увидела, как она успокоилась. Она заворожённо смотрела на меня.
— Вы… вы очень красивая…
— Спасибо. — улыбнулась я ей.
— Нет, правда. Ваши глаза. Никогда такие не видела. Они вроде бы такие же, как у меня, но с каким-то красным оттенком. Они как-будто еле горят изнутри. Как это возможно? И ваши волосы. То же самое. Они тёмные, но при этом и красные…
— Ты слишком сильно испугалась, детка, спи, я разбужу, когда приду. Если кто-то другой зайдёт, скажешь, что ты моя сестра и ждёшь меня здесь. Поняла?
— Да… так странно… детка?
— Дурная привычка, я всех так называю. Ладно, спи. — я поцеловала её в лоб, и она сразу заснула.
Я спустилась вниз. Пока меня не было, официантка охраняла бар. Я кивнула ей головой, поблагодарив, и она уступила мне место. Никто больше не уходил. Все так же сидели битком. За витриной стреляли. Смог вплотную прислонился к стеклу.
Ничего не заказывали. Телевизор продолжал говорить о восстании. Но такое слово, конечно же, не произносили. В новостях молодых людей называли бандитскими группировками, экстремистами или террористами. Кто они были для нас? Чьи-то братья и сёстры, сыновья и дочери, внуки и внучки, близкие друзья, одноклассники, случайные знакомые. Кто угодно, но не преступники. Всего лишь ребята, которые очень похожи на нас. Они жили где-то по соседству и всю жизнь находились рядом. Они претерпевали все удачи и горести с теми, кто был в баре. Рождались в тех же роддомах, учились по той же программе, ели ту же еду. Целиком и полностью родные, чьи жизни сейчас отнимали. В тот вечер они служили очередным напоминаем того, что мы зашли в тупик, что нас загнали. Мы в ловушке. И посетители сидели в баре. Они уже не смотрели на экран. Понуро глядели в стаканы и думали: «А может, тоже крикнуть? Содрать кожу с костяшек на кулаках. Они ждут нас, а я дожидаюсь спокойствия».
Когда пришла моя сменщица, она сказала мне, что моя сестра ждёт в подсобке. Я быстро побежала наверх. Девчонка уже не спала, но выглядела слегка отдохнувшей. В любом случае шок прошёл. Но теперь мне нужно было вытащить её обратно в ад.
Она следила за моими движениями. Не спешила или не хотела вставать. Я открыла шкафчик. Сняла каблуки. Надела кроссовки. Вытащила темно-зелёную дубленку. Встала у зеркала и увидела себя в полный рост. Застегнула пуговицы, завязала ремень. Расчесала волосы. Достала из сумки красную помаду и намазала губы. Заодно проверила стрелки у глаз.
Девчонка смотрела на меня, как на умалишенную.
— Что? А как же боевой раскрас? Ты готова? — она пожала плечами. — Не бойся. Со мной тебе нечего бояться.
Мы вышли с ней через чёрный ход. Я взяла её за руку. Дальше двух метров ничего нельзя разглядеть. Всё в дыму. Хорошо, что снегопад прекратился. Но выстрелы и взрывы всё ещё остались на улицах. Вокруг слышно, как у многих машин сработала сигнализация. Они доносились из дворов-колодцев, словно из труб. Нам нужно было бежать в такой же двор, но двигались мы на ощупь. Что самое страшное, так это то, что путь лежал через улицу, где основные силы восстания. Это был знаменитый переулок колонн.
Из своего закутка мы быстро оказались в нужном месте. Почерневшие и облупленные колоны стояли в ряд с двух сторон узкого переулка. Брусчатка под ногами была в некоторых местах размолота в гравий. Витрины и окна разбиты. Мебель выброшена наружу. Кто-то изредка пробегал мимо, словно призрак.