Глаза полыхали, по-настоящему опасно и агрессивно. Зубы стиснуты, мускулатура напряжена так, что было сразу ясно: он не остановится. Ничто не заставит его отступить. Жесткий и непоколебимый, он вдруг показался мне тем, кого все боялись. Эгоистичным и суровым Мертвым богом, который бессовестно убил всех, кем когда-то дорожил. И я не выдержала.
— Стой!
Показалось, этот надломленный крик принадлежал кому-то другому. Не мне. Звонким отзвуком эхо отпрыгнуло от стен, возвращаясь к нам и тая среди приглушенной полутьмы. Полыхающее пламя в ладони мужчины отбрасывало свет на перекошенное лицо демоницы, которая, враз лишившись сил, обмякла, полусидя на земле и упираясь спиной в неровную скалу.
— Оставь ее, — повторила я, на сей раз более уверенно.
Нет, это была не жалость, не сострадание и не что бы то ни было еще. Скорее, трепетный и мимолетный порыв спасти ту, которой по логике вещей каждый ребенок должен дорожить больше жизни. Желание услышать всю историю из ее уст прежде, чем навсегда могу лишиться того, чем никогда даже не обладала.
Отец практически никогда о матери не говорил, презирая ее за то, кем она оказалась на самом деле, но при этом незабвенно любил меня. Из-за этого отродья я стала той, кто я есть. Полудемоном, подсознательно готовым отдаться темной стороне. Якорем для двух древних сил, не желающих оставлять меня в покое. Сейчас я четко осознала то, что грызло меня уже давно. То, от чего бежала всю жизнь сама. Что нормальной, человеческой жизни у меня никогда не будет. И мне хотелось знать, ради чего все это?
— Почему? — удивился Альдрек, не глядя на меня. Не желая выпускать проворного демона из поля зрения, иначе она может снова сбежать.
— Пожалуйста, — лишь прошептала в ответ, сама не до конца уверенная в своем выборе.
Мужчина не ответил, но и действовать пока не стал, и за это я была ему благодарна.
— Зачем ты явилась сюда? — подошла ближе, останавливаясь чуть позади Древнего. Вцепилась взглядом в существо, а она снова обернулась человеком, становясь вполне осязаемой и видимой. Привычной глазам. — Одна.
Вряд ли мамочка надеялась одолеть Альдрека. Это было бы просто безумием и откровенным самоубийством. Значит, она на что-то надеялась. На что?
— Решила пообщаться с дочерью, — равнодушно рассмеявшись, пожала демоница плечами. Нормальные и адекватные матери так себя не ведут.
— Еще несколько часов назад ты пыталась меня прикончить, — разозлилась, придвигаясь ближе, но уперлась в выставленную передо мной руку Альдрека, с предосторожностью не позволившего оказаться совсем рядом с этой пронырливой обманщицей. — Думаешь, я такая дура, что поверю, будто в тебе взыграли родительские инстинкты?
Злость внутри вскипела котлом на костре, бурля и пенясь.
— Отвечай, иначе позволю ему тебя убить, — пригрозила, к своему собственному удивлению совершенно серьезно и уверенно. Без каких-либо сожалений. Да и что можно испытывать к совершенно чужому... человеку, который пытался тебя прикончить? Уже несколько раз…
— Что, даже имя родной матери не спросишь? — притворно плаксиво поинтересовалась демоница.
— Не особо интересно, — честно призналась в ответ.
Альдрек опустил занесенную руку, но напряжение не спало. Мышцы по-прежнему были напряжены, тело, внимание и разум - в полной готовности. Пламя до сих пор игриво извивалось вокруг ладоней, отчего на первый взгляд могло показаться, что конечности воспламенились и горели. Но Древнему это не причиняло никаких неудобств или боли. Завораживает.
— Гордая, — хихикнула пленница. — Вся в меня.
Внутри колыхнулось что-то знойно-неприятное. Стиснув зубы, подавила в себе этот убийственный порыв и процедила:
— Много ты обо мне знаешь.
— Больше, чем ты обо мне, — лукаво, до сих пор играясь, будто не угрожала ей никакая опасность, дразнила меня женщина. — Но чтобы хоть как-то уравнять шансы, все-таки представлюсь: меня зовут Ольмитта.
Как будто имя могло мне что-то пояснить. Папа даже этого не называл. Считал, что ни к чему. Да и если дать человеку возможность отправиться на поиски того, что он страстно хотел приобрести, любой намек, любое имя, город, континент заставят его горы свернуть, чтобы добиться желаемого. И родитель не хотел, чтобы я всю жизнь провела в терзаниях и поисках. Поэтому проще было просто ничего и никогда не упоминать. Кроме того, что мать была демоном. И это заставит любого спрятаться.
— Сказала же, не интересно, — рявкнула так, что стены загудели.