Выбрать главу
Выбирать не приходилось, и он поплелся вслед за лосем.
Лось лежал в ельничке, укрывшем его с четырех сторон мохнатыми ветвями.
Еще издали пес услышал покашливание зверя и короткие мучительные стоны. Он осторожно подошел к животному и остановился, стараясь угадать, как сильно оно ранено. Крупная голова лося, увенчанная лопатообразными рогами, устало вытянулась на снегу. Тяжелое дыхание со свистом и каким-то бульканьем, частое покашливание причиняли раненому нестерпимую боль.
Приблизившись вплотную, Рыжик, как загипнотизированный, уставился на слабо шевелившееся горло. Если бы лось встретился ему дня три назад, он не раздумывая вцепился бы в глотку, и никакая сила не смогла бы заставить разжать железные челюсти... Три дня... И срок вроде малый, да оказался он тем последним рубежом, за которым как-то сразу, будто с неба свалившись, пришла смертельная усталость.
Он продолжал наблюдать за лосем, пытаясь разжечь в себе гнев, злость, ненависть, наконец, к лежащему перед ним раненому животному. Шерсть на загривке поднялась дыбом, но пес вдруг беспомощно опустился на снег. Ноги мелко дрожали, в голове и груди покалывало. В ушах уже вторые сутки стоял противный звон, будто обледенелые ветки березы протягивают руки к Рыжику и бьют тонкими пальцами: «Слушай, пес. Слушай».
Бежали минуты, складываясь в часы. Луна — белая ведьма, проплыв над верхушками деревьев, нырнула в чащу.
Сидит, наверное, теперь где-нибудь в березовой рощице, отдыхает.
Лось дважды устало открывал глаза. Рыжик сидел не шелохнувшись, и зверь, не увидев его, не чувствовав вновь опускал тяжелые веки.
На кого работало время, было трудно предугадать. Откуда знать ему, бродячему псу, что происходит сейчас в организме лося. Быть может, каждая минута исцеляет зверя, и к утру он станет не слабее, а напротив, окрепнет. Быть может, каждая минута покоя лечит ему рану и незримо наливает тело новой силой.
Он же с каждою минутой становится слабее. И кажется ему, что белый туман наполняет голову.
Потом неожиданно все смешалось вокруг: белый туман и темная ночь, горящее солнце и улыбающаяся Альба. Они вились над ним шумным хороводом и вдруг стремительно побежали куда-то по лугам, перелескам, по озерам, по горам.
Рыжик как вихрь, как метель стелется следом за ними, и нет ему в беге равных.
В длинную январскую морозную ночь на белом снегу, среди пушистых молодых елочек, почти вплотную, спали два зверя. И тот, и другой были страшно истомлены, измучены. Один еще вчера, живой и невредимый, стоял возле проселочной дороги и с любопытством смотрел на редкие грузовики, пока с одного из них не прозвучал предательский выстрел. Стрелой летел он по заснеженному лесу, и водитель, видя, с какой лихой прытью умчался лось поднимая белоснежную пыль, решил, что на этот раз он промазал.
Тяжело раненный, потеряв много крови, он сумел уйти от страшных дорог, но от себя, от своей раны не ушел. Она заставила опуститься его на искрившийся снег. С каждым часом ему становилось все хуже.
Рядом с ним, не подавая никаких признаков жизни, растянулся в крайней степени изнеможения рыжий пес
Одинаково их обдувал ветер, в равной мере светили им с высоты звезды.
Глупые звезды - ничего вы не понимаете, хотя и все видите. Не друзья, и не побратимы лежат в усталых позах, убаюканные вашим светом, а лютые враги. И не успеет заняться новый день, как они сойдутся в смертельном бою, и сильнейший останется жить. Будет радоваться весне и лету, в зимние вечера грустить под заунывный волчий вой, похожий на одну печальную ноту. Будто над головой грустный звук и не пропадает, не отстает ни на шаг ни днем, ни ночью. «У-у-у». Ветер и деревья, кусты, снега, горы — все выводит знакомую, безрадостную ноту. «У-у-у».
Рыжик сильно вздрогнул и проснулся. Прямо на него, широко раскрыв глаза и ничего не понимая, смотрел лось. Он едва шевелил ушами, не пытаясь даже оторвать от снега голову. По-видимому ему казалось, будто он спит или бредит.
Пес понял, что промедление е его стороны подобно поражению, что в любом случае, если только он не примет никаких решительных мер, ему уготована участь околеть на морозе под звон березовых веток, под нудное воронье карканье. Лось все еще не сознает, в чем дело. Торопись, бродяга. Решайся.