Он посмотрел вниз, чтобы увидеть мою руку, сжимающую ткань, и медленно перевел взгляд обратно на мое лицо. Я не упустила выражение удивления.
— Думаю, мы сейчас вернемся, — сказал он Калисте, и, когда я отпустила его, он последовал за мной по коридору в мой кабинет.
Я закрыла дверь, как только мы остались одни, и стала расхаживать по небольшому помещению, запустив руки в волосы.
— Ты в порядке? Хватит метаться. — Он преградил мне путь и схватил за руки.
— Я пила. И немного не в себе, — призналась, пока его сильные руки мягко удерживали меня на месте.
— Хорошо, что ты не за рулем, да?
— Точно. — Я зажала губу между зубами. — Я просто хотела сказать тебе, что у меня не было возможности рассказать ей о твоих, гм, потребностях.
— Моих потребностях? — приподняв бровь, мужчина отпустил меня.
— Фальшивые отношения, я имею в виду.
— А. — Он провел ладонью по щеке, и я невольно подумала, что щетина цвета соли и перца на его сильной линии челюсти кажется грубой на его коже, как наждачная бумага. — Я могу сам спросить у нее. Как ты думаешь, она не даст мне по лицу, когда я предложу ей деньги в обмен на отношения со мной?
— Калисте не нужны деньги. Она — успешная модель.
— Тогда зачем ей это делать? — нахмурился Райан.
Я отступила на несколько шагов назад, обнаружив, что там стена. Хорошо, мне нужна была опора. Мое равновесие было нарушено.
— Потому что ты — это ты.
Он слегка нахмурился и ответил:
— Я не понимаю, что это значит.
— Но также она…
Он преодолел расстояние между нами за пару быстрых шагов, застигнув меня врасплох, когда положил ладонь на стену над моим плечом. Судя по его сдвинутым бровям, он был так же ошеломлен своими действиями, как и я.
Райан выдержал мой взгляд, наклонившись ближе, и я поборола желание положить руку на мускулистую грудь передо мной, любопытствуя, бьется ли его сердце так же быстро, как мое, от нашей близости.
Но когда он приблизил свой рот к раковине моего уха, от его дыхания у меня чуть не подкосились колени.
— Мне бы хотелось, чтобы ты перестала пользоваться этим лавандовым гелем для душа.
Ладно, это было неожиданно.
— Ты ненавидишь лаванду, да?
— Чертовски ненавижу, — ответил он резким тоном.
Я подняла подбородок, чтобы найти его глаза. Не лучшая идея. Его зрачки были так расширены, что радужки почти не было видно. Но это никак не могло быть из-за того, что он так отреагировал на меня.
Как это могло быть возможно? Я была бывшей его брата. Девушкой по соседству, слишком молодой для него половину его жизни.
— Почему ты ненавидишь его? — прошептала я, пытаясь осмыслить этот странный момент между нами. Я чувствовала себя связанной с ним, прикованной к месту без возможности куда-то сбежать.
Он спокойно изучал меня, его глаза опустились к моим приоткрытым губам, и я, сама не зная почему, провела по ним языком.
Он глубоко вдохнул через нос, и когда воздух проник в его грудь, она коснулась моей. Да, мы были настолько близки.
Я перевела взгляд и заметила, что его ладонь на стене превратилась в кулак, а когда я снова нашла его глаза, он медленно выпустил этот глубокий вдох.
Как долго мы еще будем молча занимать личное пространство друг друга?
— Райан, — пробормотала я, нарушая тишину, пока совсем не потеряла рассудок. — Что происходит?
Его глаза закрылись, а дыхание стало более поверхностным. Я наблюдала, как напряглась его челюсть, когда он оттолкнулся от стены, освобождая меня.
— Прости, — прохрипел он, медленно, почти неохотно открывая глаза. Его зрачки все еще почти скрывали радужку.
Я наконец-то поняла, что писатели имели в виду, говоря «его глаза потемнели». И реакция, которую это вызвало во мне… святой ад. Мои трусики были мокрыми?
— За что? — я прижалась спиной к стене, не зная, смогут ли мои ноги удержать меня или двигаться без посторонней помощи.
— За то, что так на тебя набросился. — Он отвернулся от меня и обхватил шею руками.
На его предплечье выступила вена, когда он сжал шею, пытаясь снять напряжение.
— Все в порядке. Не знаю, чем тебя обидело мое лавандовое мыло, но не беспокойся.
Он отпустил шею и медленно повернулся. Его губы превратились в жесткую, сердитую линию. Глаза по-прежнему оставались темными.
— Ты уверен, что с тобой все в порядке? — я обняла себя руками, почувствовав озноб.
Он издал еще один резкий вздох, затем опустил взгляд на рубашку и заправил ее обратно в брюки. От военного я ожидала точности и совершенства в этом вопросе, как с заправленной койкой перед осмотром командиром. Но я не могла не оценить легкие морщинки несовершенства в его одежде.