— Твоя племянница. Она — красавица, — поспешно произнес я, изо всех сил пытаясь прийти в себя, пока возвращал фотографию обратно на комод.
Учитывая, как быстро она вышла из ванной, я сомневался, стоит ли мне оборачиваться. Не может быть, чтобы она так быстро оделась, и я бы не выдержал, будь она только в халате или полотенце.
— Я могу обернуться? — ткнул пальцем в коричневый пакет, в котором лежал ее крауссан.
— Ну, я не в белой футболке без лифчика. Это отвечает на твой вопрос?
Я усмехнулся.
— Вряд ли.
Она схватила меня за плечо, разворачивая к себе.
— Не волнуйся, я знаю, как ты теряешься при виде сосков.
Соски?
— Ты все еще пьяна? — поддразнил я, окончательно поддавшись желанию повернуться к ней. Было ли плохим знаком то, что я почувствовал потерю, когда она отпустила меня?
У меня перехватило дыхание, когда я встретился с ней взглядом.
— Наталья. — Я провел рукой по волосам и налетел на комод. — Я тебя ненавижу. — Нахмурился и тут же посмотрел в сторону окна, где прошлой ночью мы разделили то, что можно было назвать только «моментом». — Тебе нравится сводить меня с ума.
— Я просто ставлю тебя в неловкие положения.
Она не солгала. Ее бюстгальтер был полностью закрыт. Никаких сосков, но вырез трусиков не оставлял места для фантазии.
— Мне хотелось бы пореже в них попадать.
— Черт, это прозвучало просто ужасно.
Образ того, как она стоит передо мной в одном лишь лифчике цвета нюд и таких же трусиках, навсегда отпечатался в моей памяти. Ни за что на свете я не забуду вид ее киски, прикрытой крошечным кусочком шелка. Кусочек шелка, который гораздо лучше смотрелся бы на полу, пока я вгонял в нее свой член.
И, черт возьми, теперь я был тверд.
Как-то незаметно соседская девочка превратилась в женщину, которая сводила меня с ума.
И сводит с ума до сих пор.
— На мне сейчас халат. Ты можешь посмотреть. Но мы все еще не квиты, поскольку последние три года мне приходилось жить с воспоминаниями о том, что видела тебя голым.
— Ты думала о том дне? — я пытался выиграть время, чтобы унять пульс и снизить давление, которое явно поднялось.
— Трудновато было забыть, — отшутилась она, и я больше не мог на нее обижаться, ведь она заставляла меня улыбаться, несмотря на все мои старания этого не делать.
— Расслабься, моряк. — Она сжала в кулаке мою серую футболку, привлекая внимание.
Моя челюсть рефлекторно сжалась.
— Это ненамного лучше, — заметил я, увидев ее в коротком шелковом халате кремового цвета. Знала ли она, как быстро я смогу развязать узел на ее талии? Протянуть руку между ее бедер и убедиться, что она так же возбуждена, как и я?
— Почему ты здесь на самом деле? — она отпустила мою футболку, провела руками по ткани, разглаживая складки, уделив особое внимание моему прессу.
Я следил за движением ее рук. Моя челюсть и кулаки по бокам оставались сжатыми до тех пор, пока она держала свою ладонь возле верхней пуговицы моих джинсов.
Она подняла взгляд и встретилась с моим. Эти великолепные зеленые глаза не давали мне покоя. Я всегда считал себя стойким парнем, учился выдержке в обращении с женщинами у своего отца.
И все же мне требовалась каждая унция силы воли, чтобы не поднять и не бросить ее на детскую кровать. Я бы спросил разрешения, а потом… Оттрахал ее до бесчувствия и ртом, и членом.
Но, черт возьми, я чувствовал себя мудаком из-за того, что позволил этим мыслям так живо наполнить мое сознание. И мой отец навсегда разочаровался бы во мне, если бы я сделал шаг к бывшей моего брата.
— Думаю, ты уже достаточно разгладила мою футболку, — пробормотал я, моля Бога, чтобы она отступила, пока ее халат не упал лужей у ее ног. Я бы опустился на колени перед ней, чтобы доставить удовольствие. Снять с нее трусики и ласкать эту прекрасную киску языком и пальцами, пока она выкрикивает мое имя. Не Энтони.
И будь проклят мой брат за то, что влез в мою голову прямо сейчас.
— Райан, ты в порядке? — спросила девушка, наконец оставив в покое мою футболку.
Я проследил за ее взглядом, который был направлен прямо на мою промежность.
Я прочистил горло, желая, чтобы мой член опустился, а ее взгляд вернулся наверх.
— Я принес тебе круассан и кофе. Адвил в кармане. Подумал, что у тебя может быть похмелье.
— О. — Она улыбнулась и, не теряя времени, принялась за еду и кофе. Я воспользовался тем, что она отвернулась, и поправил джинсы.
— Откуда ты знаешь, что я люблю круассаны?
Она повернулась обратно, разглядывая две половинки, намазанные сливочным сыром, и застонала, впившись зубами в один кусочек.