Через двадцать минут мы уже сидели в парке на одеяле, которое он расстелил в багажнике своего внедорожника, и ели Chick-fil-A. Конечно, он знал о моем любимом фастфуде. Я постаралась не застонать после первого укуса своего сэндвича.
— Может, ты и правда знаешь, как завоевать девушку, — поддразнила я, обмакивая жареную картошку в медовую горчицу.
Он сидел напротив меня, вытянув ноги, облокотившись спиной на внутреннюю обивку, пока мы ели. Я не могла видеть его глаза за очками-авиаторами, но его внимание было приковано ко мне, когда он сказал:
— У меня бывают моменты. — Он откусил несколько раз, а затем спросил: — Как твой стресс? Стало лучше после посещения спортзала?
Я предположила, что он имел в виду стресс от работы. А не стресс от отсутствия оргазма. — Ты хочешь выяснить, насколько все плохо, не так ли? — отложила сэндвич и вытерла руки о салфетку.
Он молча кивнул.
Я отодвинула еду в сторону и обхватила колени, подтянув их к груди.
— Я предложу тебе сделку, вопрос за вопрос. Если мы все еще продолжаем узнавать друг друга, я отвечу на твой, если ты пообещаешь ответить на несколько моих. — Я провела языком по зубам, чтобы незаметно убедиться, что они чистые.
— Пока ты не спрашиваешь ничего о секретных миссиях, я могу играть в эту игру. — Он свернул пустую обертку и держал ее в кулаке, сжимая, как мячик для снятия напряжения. Даже упоминание об операциях выводило его из равновесия.
— Вполне справедливо. — Я тяжело вздохнула. — Если ответить на твой вопрос, то да, дела плохи. Честно говоря, я не уверена, что ресторан доживет до Рождества, — призналась я. — Просто… — Мои плечи опустились в знак поражения. — Я мечтала о собственном заведении с детства. Весь свой третий десяток я работала в ресторанах, чтобы научиться бизнесу. Уехала в Нью-Йорк, думая, что нет лучше места, чтобы узнать все тонкости и особенности владения рестораном. Я думала, что уже готова, когда мы открылись. — Сжала пальцами переносицу и наклонила голову. — Но у меня ничего не получается.
— Ну вот. — Почувствовав его руку на своей лодыжке, его теплую ладонь, двигающуюся маленькими кругами под моими джинсами, я подняла на него глаза. — «Морские котики» любят говорить: «Никогда не сдавайся». — Он сделал паузу, чтобы дать словам проникнуть в меня. — Это относится и к тебе.
— Не будет конца, пока продолжаешь бороться?
— Именно так. — Он улыбнулся. — Ты продолжаешь бороться…
— Пока не перестанешь? — перебила я. Он нахмурился, как будто мои слова имели гораздо более личный смысл, чем я предполагала. Я поморщилась, осознав, что эти слова означают для него.
Ему пришлось прервать службу три года назад. Сам он никогда бы этого не сделал.
— Мне очень жаль, — прошептала я, надеясь, что он услышит многочисленные извинения, вложенные в мои слова.
Он покачал головой.
— Все в порядке. Правда, — сказал он и прочистил горло, словно пытаясь избавиться от эмоций. — Но мы, «морские котики», также знаем, когда нужно просить о помощи. — Он держал руку на моей лодыжке, продолжая выводить подушечкой большого пальца маленькие, успокаивающие круги.
То, что должно было быть незначительным прикосновением, ощущалось как один из самых интимных моментов в моей жизни.
— Ну, возможно, это ложь. — Быстрая улыбка то появлялась, то исчезала. — Мы твердолобые и упрямые, но мы просим о помощи, если это означает спасение других. И я думаю, что ты такая же. У тебя есть люди, которые на тебя полагаются. Позволь мне помочь.
Я вздрогнула от его предложения, не ожидая, что разговор пойдет в этом направлении.
— Тебе не нужно быть героем для всех.
— Хорошо. — Он пожал плечами. — Я буду твоим.
То, как он произнес эти последние слова, поразило меня в самое сердце. Я глубоко вздохнула, пытаясь понять, что происходит. Самый разочаровывающий мужчина, которого я когда-либо встречала, в течение многих лет был занозой в моем боку, хотя и сексуальной занозой. А теперь он быстро становился тем, в чем я даже не подозревала, что нуждаюсь.
— Я не могу принять милостыню, — решила я. — Мне очень жаль.
Он изучал меня какое-то время. Судя по тому, как плотно сжались его губы, а глаза, скрытые очками, казались прищуренными, он не собирался сдаваться без боя.
— Тогда считай это займом с нулевым процентом и пятидесятилетним сроком погашения.
Я ни за что не попросила бы его одолжить мне девять тысяч, которые мне были нужны, когда даже банки не доверяли мне, что я смогу их вернуть. К тому же я уже довела до максимума свои кредитные карты. И мне не могли одобрить еще одну.