Его глаза прищурились.
— Кстати, — он нахмурился, и я улыбнулась тому, насколько очевидно было, что он притворяется, — я передумал. — Он поднял подбородок. — Я действительно тебя ненавижу.
— Ммм… конечно, ненавидишь, — сказала я, когда он пронзил меня своим напряженным взглядом. — Примерно так же, как я ненавижу тебя.
Глава 19
Райан
Райан: Секс по телефону тоже запрещен?
— Черт, черт. Черт. — Я быстро все стер, понимая, что мое почти отправленное сообщение попало бы в групповой чат, который Наталья создала с Энцо. Да уж, с этим человеком это было бы очень кстати.
Что, ради всего святого, я делаю? Может, виной всему удар по голове? По крайней мере, боль утихла и, надеюсь, больше не вернется.
Но Натальи не было в моей комнате всего пять минут, а я уже скучал по ней.
Мои плечи опустились, когда я посмотрел на развернутые фотографии на комоде. Неужели чувство вины за то, что я хотел Наталью больше, чем чего-либо в своей жизни, даже возвращения в команду, когда-нибудь пройдет?
Мой брат, возможно, и испортил отношения с Натальей, но все же я знал, что она была единственной женщиной, которую он когда-либо любил. И я никогда не видел, чтобы он так злился на меня, когда я потребовал, чтобы он рассказал ей правду об измене, иначе я сделаю это за него. Он не разговаривал со мной полгода после того, как выбрал трусливый выход, солгав всем, чтобы отомстить.
Только благодаря маме мы снова встретились, чтобы наладить отношения. Мы скрывали наши истинные чувства. Из-за нее мы все оставили позади. На самом деле между нами все изменилось. Я не чувствовал себя виноватым в их разрыве, но ненавидел напряжение, которое это создало в наших отношениях.
И дело было в том, что я действительно чувствовал себя виноватым, но совсем по другой причине.
Потому что я испытал облегчение от того, что он расстался с ней. Я знал, что никогда не смогу спокойно смотреть, как она выходит замуж за Энтони и живет с ним. И это было эгоистично. Не то, как должен вести себя старший брат.
Мы с братом влюбились в одну и ту же женщину. Что за дерьмовая судьба? У меня не было ни единого шанса с ней, да и как я мог? И не пытался. Я почти не бывал дома, пока служил. Был слишком занят войной, насилием и прочим темным дерьмом. Я бы не хотел заставлять ее проходить через все это. Да, продолжай использовать это оправдание, тупица.
Я вспомнил, что папа говорил нам в детстве. Мы должны играть теми картами, которые нам сдали, и если ты не шулер, то играешь с той рукой, которая у тебя есть. Он имел в виду и азартные игры, и жизнь. Иногда это было одно и то же.
Но мой брат был шулером. Он всегда играл грязно. На льду и вне его. Из-за этого он потерял самое лучшее, что с ним когда-либо случалось, и снова влез в неприятности, из-за чего мне пришлось рассказать Наталье правду.
Моя свободная рука снова сжалась в кулак, костяшки пальцев все еще немного болели, но я не думал о вчерашней драке. Нет, я вспоминал тот единственный раз, когда моя рука соприкоснулась с челюстью брата в том гостиничном номере два с половиной года назад.
— К черту. — И пошел ты, Энтони. На этот раз я открыл нужную переписку и отправил ей сообщение.
Райан: Ты ведешь себя как хорошая девочка? Или плохая?
Я нервно бросил телефон на кровать и скинул джинсы и трусы-боксеры. Рубашку тоже.
Была ли эта великолепная женщина в своей постели или, может быть, в душе, проводя пальцами по своей киске так же, как я прикасался к ней прошлой ночью? Издавала ли она такие же придушенные стоны, когда играла со своим клитором, как и я?
Мое сердцебиение участилось, когда пришло сообщение, и я схватил телефон, чтобы прочитать его.
Наталья: Определи «хорошо». Определи «плохо».
Я улыбнулся. Конечно, этого ответа можно было ожидать. Я сел на кровати, желая, чтобы она сейчас оседлала мои колени. Но, черт возьми, я не хотел, чтобы наш первый раз — если он вообще будет, — произошел в спальне, где я провел детство. Мне и так было не по себе от того, что в мамином доме у меня был постоянный стояк. Но с тех пор, как я увидел Наталью на дороге в среду вечером, у меня все время были синие яйца. Облегчения пока не предвиделось. А сейчас была суббота. Должно быть, мне нравилось мучить себя.