Всё ещё играла музыка, но Лесли не разбирала слов в низком хрипловатом вокале. Всё её ненормально горящее, как в больной лихорадке, существо тянулось к источаемой Эшем прохладе, желая лишь усилить контакт. Его язык прошёлся по её нижней губе, чтобы снова погрузиться в рот вкусом сливочного пломбира. Она даже не сразу заметила, что он не дышал — скорее, ловил её дыхание своим лицом, каждой секундой вытягивая из неё весь ненужный жар.
Ей — больше не нужный. Искра, которую она не собиралась поддерживать и где-то на подсознании была готова отдать просто так, за короткие мгновения удовольствия. За то, чтобы наконец-то ощутить себя желанной. Женщиной. Полноценной. Манящей. Той, которую хотелось касаться, хотелось вот так нагло и по-мальчишески расстегнуть джинсы и запустить пальцы за край белья. Долгие, неторопливые поцелуи Эша ушли вниз, не оставив без внимания ни шеи, ни полоски первого шрама. Холодные губы одаривали каждый дюйм противоестественного следа чувственными касаниями, и Лесли тихо всхлипнула, безоружно откинув голову. По покрытому инеем матрасу рассыпались рыжие кудри, и одинокая слезинка скатилась из уголка глаза, прежде чем она закрыла веки. Поражение. Выставить напоказ свою слабость было не лучшей идеей, если она и впрямь планировала бежать…
Да только уже не планировала и в мыслях. Случайный парень, которого и парнем нельзя назвать, трогал её так нежно и откровенно, как никогда не дано было Ройсу. Будто он понимал в разы больше. Будто знал, какая адовая каша в её голове, и как там навести порядок, попросту стянув с неё джинсы и кинув в сторону кроссовки.
— Ты красивая, — тихо и немного удивлённо прошептал Эш, вновь склонившись над Лесли и запустив в её волосы пальцы, с интересом пропуская через них кудри. Словно это стало ясно только когда исчезла лишняя одежда, а на грязном матрасе раскинулось тощее розоватое от аномального жара тельце, покрытое мурашками. — Маленький глупый рыжик.
Его льдистые глаза снова притянули к себе, не дав шанса ответить хоть что-то. Вторая рука скользнула к бёдрам, поглаживая и посылая сноп мурашек до самых пяток. Лесли хотелось касаться его в ответ, но она смогла только выгнуться навстречу, когда ловкие пальцы прошлись по нежной коже между ног и накрыли пульсирующую точку клитора. Контраст пылающего горячкой тела и прохлады вышел настолько потрясающим, что Лесли потеряла способность дышать на несколько долгих секунд. Не дав ей глотнуть кислорода, Эш снова впился в её губы, превращая мир в рябящий водоворот. Единственное, что осталось необходимого.
Он ласкал её легко и умело, едва касаясь, но обжигая каждый раз, как пальцы надавливали чуть сильней. Дразнящие движения сменялись более чувственными, и Лесли впилась ногтями в его плечи, слабо дёргаясь от повышенного напряжения. Низ живота сводило от желания и тоски по заполненности, которой она так давно в себе не ощущала. Где-то глухо скрипели гитарные партии неизвестной композиции, долбя в затылок слабой в окутавшем дурмане мысли:
«Я не «не смогу». Я не хочу бежать», — Лесли и впрямь боялась, что сейчас это закончится, она проснётся, и больше не будет никаких умопомрачительных прохладных касаний и губ со вкусом амаретто. Сейчас она жила, и это было чудом куда большим, чем любой сумасшедший в своей реалистичности сон. Глухо, на грани осознания, брякнули заклёпки спущенных широких штанов Эша.
Изморозь тянулась по краю кровати, покрывала инеем небрежно брошенную одежду и мигнувший в последний раз замороженный смартфон. Быстро растущая, как паразит, она понижала температуру в спальне до критического минимума, вот только Лесли было жарко и хорошо — всё, как обещано. Ещё лучше стало, когда Эш мягко прикусил её губу и наконец-то заменил пальцы собой, наполняя её до предела. Громкий стон Лесли сопровождался густым, вязким морозным паром, уплывшим под потрескавшийся потолок крохотным облаком крупиц тепла.
— Да, — только и шептала она с придыханием, послушно обвивая ногами бёдра Эша, неспешно набирающего плавный темп проникновений. — Идеально…
Его красноречие на этот раз дало сбой: ответа не последовало, лишь сиплый рык в самый сгиб шеи, чтобы затем запустить зубы в плоть. Совсем не больно, вынуждая Лесли с ещё большей отдачей толкнуться ему навстречу. Прохлада уверенно сменялась равновесием температур, Эш срывал с её губ новые короткие поцелуи, не сбавляя размеренного ритма толчков. Из глаз Лесли почему-то дорожками катились слёзы: то плакала маленькая девочка в углу сознания, прощаясь с собой, потому что ей всё было ясно.