— Да… — изумленно выдохнула Карла.
— Сомневаюсь, синьорина. И знакомится нам некогда — я очень занят.
Он приподнял ракетку, словно отгораживаясь ею.
— Что за ч…
Карла умолкла, внезапно осознав причину странного поведения.
"Никак Дамиан руку приложил. Знакомая картина"
— Простите, обозналась, — в тон ему ответила девушка, не желая больше ни минуты оставаться рядом.
Воспоминания о его обманчивой симпатии и лживой улыбке, едва не обернувшихся грубым насилием, вызвали у нее раздражение.
"К черту этот остров! Пора возвращаться"
Находясь в невидимом для человеческого глаза состоянии, Дамиан стоял на вершине горы и, нетерпеливо постукивая носком туфли, ждал собратьев.
Яростно сопротивляясь желанию посмотреть, чем данный момент занята Карла, он начал пересчитывать пенные вершинки набегающих на берег волн.
Первым явился Пелифор, распространяя вокруг себя манящий аромат свежей выпечки.
— Ты когда-нибудь думаешь не о еде? — не отрываясь от своего увлекательного занятия, поинтересовался Дамиан.
— Думать — удел смертных, я же ею просто наслаждаюсь. Круасан?
Смерть махнул рукой, превращая еще теплое изделие кулинарного мастерства в горстку пепла.
— Мне хватило бы и простого "нет", — отряхивая ладони, обиженно процедил Пелифор.
Начать перепалку им не удалось, так как точно между ними материализовался Ариас.
— Что за спешка, Дамиан? — буркнул он. — Я только нашел себе…
— Разговор не терпит отлагательств, — пронзив блондина злым взглядом, Дамиан нахмурился. — А где?
— Прямо за тобой, — тяжелая рука Каспиана легла на его плечо, принуждая повернуться.
— Все в сборе, — кивнул Смерть, игнорируя недовольную физиономию Чумы.
Помедлив пару минут, в течение которых он внимательно всматривался в лица братьев, Дамиан вздохнул. Почему-то обсуждать с ними Карлу Дивейн с каждым разом становилось все тяжелее.
"Это последний разговор", — заверил он себя.
— Я обо всем позаботился, — конец-то проговорил он. — Девушка ничего не рассказала и не расскажет Кирии. Можете быть спокойны на этот счет.
— А что так? — поинтересовался Пелифор, задумчиво теребя серьгу в мочке левого уха.
— Наш смертельно-прекрасный братец не растратил за годы своего обаяния, — воскликнул Каспиан. — И во скольких позах тебе пришлось убеждать ее сохранить наш "пти сёкре"?
— Лучше всего у Дами получается "глаза-в-глаза"! — зазвенел рядом заливистый смех Ариаса.
Дамиан сжал кулаки, впиваясь до крови, но не дал воли гневу.
"Хватит и того цирка в баре", — не вдумываясь в смысл комментариев, мысленно твердил он.
— Все высказались?
Недоуменное молчание было ему ответом.
— Дами, а ты и вправду поставил точку в этой забаве. Раз наш треп тебя не задел, — радостно выпалил Ариас.
— Ари, выбирай выражения, — прорычал Пелифор. — Треплешься здесь только ты.
— Пел, а ты что зол, как черт? Оторвался от ст…
— Утихли, — спокойным, замогильным голосом приказал Дамиан, меняя человеческую маску на свое истинное обличье.
Остальные Всадники одновременно отшатнулись в стороны, но уловив ментальный зов брата, последовали его примеру.
— Хочу, чтобы здесь, где погребен алтарь нашего единения, мы подтвердили клятву, что ничто и никогда не встанет между нами.
Звуки древнего языка сплетались с криком чаек и свистом ветра. Белесая дымка пала на вершину Митридата, вынуждая немногочисленных туристов покинуть ставшую негостеприимной гору.
Посреди жаркого дня холод сковал воздух. Казалось, что души, покоящихся в курганах кочевников, на миг вернулись из призрачных далей и обступили четверку Всадников.
Смерть протянул братьям правую руку, раскрытой ладонью вверх. На выбеленных временем костях поблескивала алая капля.
— Клянетесь? — настаивал Дамиан.
Ариас извлек из складок своего плаща стилет с витым лезвием и, быстро уколов ладонь, приблизил свою руку к Дамиановой.
Сохраняя молчание, Каспиан и Пелифор повторили его действия.
Когда четыре руки образовали своеобразный крест, Дамиан начал тихо напевать.
Четыре дымящихся рубиновых шарика, плавно вращаясь, поднялись в воздух.
Ускоряя ритм напева, Смерть прошелся взглядом по лицам остальных Всадников, приглашая присоединиться.
Капли их крови танцевали, то сближаясь, то убегая друг от друга, повинуясь звукам голосов своих хозяев.
Алый туман постепенно окутывал демонов, в черных пропастях глаз которых горели костры Преисподней.
— Клянусь, — наконец-то проговорил Дамиан, взмахнув левой рукой.
— Клянусь, — эхом ответили ему Каспиан, Ариас и Пелифор.
Повинуясь воле Всадников, рубиновые капли столкнулись, образуя крошечный взрыв и на миг окрашивая все вокруг в кровавые оттенки.
— Подтверждаю, — прошелестел рядом с ними вкрадчивый голос Князя Тьмы.
Всадники, несмотря на то, что оказались застигнуты врасплох, не утратили самообладания и разом повернулись к Люциферу, учтиво склоняясь пред сувереном.
— Именно такими вы нужны мне — едиными, — похвалил с улыбкой Князь. — Именно теперь, когда на ваши плечи ляжет большая часть моих забот. Следуйте за мной!
Выслушав торжественную, напыщенную речь Люцифера о его предстоящей женитьбе и вытекающих из нее последствиях, Всадники подтвердили готовность выполнять возлагаемые на них обязанности.
Удостоверившись в лояльности своих подданных, Люциан оставил их в тронном зале дворца.
Не успел след Князя остыть, как Всадник Смерти последовал его примеру. Игнорируя оклики братьев, он унесся прочь.
Кроме Митридата было еще только одно место на Земле, где Дамиан мог найти уединение и привести в порядок мысли.
Вот и сейчас он носился черным облаком над ледяными просторами Антарктиды, не в силах унять лавину обуревавших его чувств.
Холод, останавливающий сердца простых смертных не страшил демона, ведь у него не было сердца.
"Тогда что же так ноет в груди от рассказа Люцифера о будущей Княгине?" — мысленно вопрошал он себя в тысячный раз.
Почему так тяжело выполнить задание Князя и просто проследить, чтобы подруга Кирии не встряла более в какую-нибудь историю?
Не найдя ответов, Дамиан остановился и принял человеческий облик.
Полярная ночь, не баловавшая Антарктиду солнечным светом, немного отступила, подарив вечной мерзлоте сумерки. Ледяные скалы, отвесно обрывающиеся в воды океана, были окружены мягким жемчужным ореолом.
— Как глаза моей Карлиты, — сквозь стиснутые зубы процедил Дамиан и тут же взвыл, словно имя ее причиняло бездушному демону адскую боль.
Вторя нечеловеческому голосу, прибрежные льды затрещали и покрылись извивистыми трещинами. Несколько десятков айсбергов одновременно отправились в свободное плаванье.
Дамиан сел на краю обрыва и прикрыл веки.
— Прощай, Карлита, — вымученно заговорил он после длительной паузы, будто каждое слово приходилось с кровью отрывать от губ. — Как сильно бы мне ни хотелось обратного, но я никогда не предам братьев и не позволю тебе стать яблоком раздора меж нами.
Он прижал ладони к щекам, кончиками пальцев ощущая, как становятся влажными ресницы. Как слезы — его слезы? — превращаются в льдинки. Скатываются ему на колени и ударяют, причиняя боль, сравнимую по силе с внутренними терзаниями.
— Никогда, Карла, — стонал он. — Никогда не должен был я приводить их к тебе…
Ногти впились в кожу, оставляя кровавые полумесяцы, которые не спешили затягиваться, как обычно. Казалось, демоническое естество Всадника Смерти слабело от переживаний своего хозяина.
— Никогда, никогда не должен был я вспоминать о твоем существовании… Карлита…
На фоне девственно-белого снега укутанная фалдами черной мантии, сгорбленная фигура демона являла миру дивный образец скорби.