Тот медленно отвел руки о лица и одарил друга пустым, ничего не видящим взглядом.
Но через миг гнев наполнил обсидиановые омуты его глаз.
— Только без молний! — отпрянул на шаг Ариас. — Я ведь помочь пришел.
— Помочь? — бровь Дамиана вопросительно изогнулась.
— Что мучает тебя, Дами? Я чувствую — мы все чувствуем — твои терзания. Моя кровь леденеет от твоих переживаний…
Дамиан поднялся на ноги и встал лицом к лицу с блондином. Повисшее между ними молчание нарушал лишь шепот волн.
— Дами… — начал Ариас, но умолк, когда пальцы Смерти легко коснулись его губ.
— Прости, малыш, что сделал тебе больно.
— Не страшно, — шепнул Ариас, наслаждаясь жаром прикосновения. — Но это тебе больно, Дами, а почему…
Дамиан сильнее надавил, заставляя его молчать.
— Со мной все будет в порядке.
Он склонился так, что почти коснулся лба Войны, щекоча его своими волосами.
Ариас зажмурился и сдавленно застонал о невинной ласки.
— Ари, — позвал мужчина. — Посмотри на меня.
— Нет, — блондин мотнул головой и резко отстранился. — Не делай больше так! Ты обещал хранить тайну, Дамиан. Забыл?
Смерть сжал руки в кулаки и, шумно выдохнув, кивнул.
— Прости, малыш. Иногда ты сам будто желаешь, чтобы…
— Молчи, — узкая ладонь Ариаса зажала ему рот и тут же была отброшена грубым движением Дамиана.
— Не нарывайся! — рявкнул он.
— Проклятье, Дами! Вы скоро забудете мое имя из-за этого вечного "не нарывайся".
Смерть смерил хрупкую фигурку Ариаса оценивающим взором и расхохотался.
Грохот его смеха породил снежную бурю вокруг них, но узорчатые снежинки робко кружились, не смея касаться тел демонов и опадая в неистовом танце к их ногам.
Наблюдая за хохочущим собратом, Всадник Войны тихо чертыхался себе под нос, а это грозило смертным новым вооруженным противостоянием.
Ариас давно привык вымещать на человечестве свои переживания и невзгоды, и плевать ему было на все договора, заключенные между Князем Тьмы и Владыкой Небес.
Отсмеявшись, Дамиан радушно привлек замечтавшегося блондина в объятия и прошептал в скрытое золотым водопадом волос ухо.
— Спасибо, малыш. Ты, как и всегда, спас меня от меня самого.
Наградив хлопком по спине, он быстро оттолкнул Войну от себя.
— Ступай, Ариас! Обещаю больше не причинять боли ни тебе, ни Каспиану с Пелифором.
— Дами…
— Ступай, малыш. Ледники плохая компания для такого нежного создания как ты.
— Лили! — голос Карлы звучал неуверенно и слегка виновато.
Миз Карвер вцепилась в трубку так, словно та была ее последним шансом выбраться из трясины сомнений.
— Солнечная, — выдохнула Лилиан. — Где ты? Ты в порядке?
— Да, Лилз. Все в норме, но…
— Когда ты повзрослеешь? — закричала она, выпуская наружу накопившийся за прошедшие дни гнев. — Вывалила не меня кучу…, - девушка глотнула неприличные слова, — и сбежала. Я уже все пороги оббила, разыскивая тебя.
— Лилз, не ори, — тоже переходя на повышенный тон, ответила Карла. — Если кто что на кого и вываливал, так это не я…
— Ладно. Но где ты?
— Открой дверь.
— Ты… ты…
"Когда-нибудь я придушу ее", — про себя договорила миз Карвер, бросая на кресло телефон.
Открыв дверь, она увидела радужно улыбающуюся Карлу. Покрытая легким загаром кожа и чемодан у ее ног мгновенно сообщили Лилиан, где же пропадала ее подруга.
— Ну и наглость! — всплеснула руками она. — Я места себе не нахожу, а ты…
— Да я ездила отдохнуть, — кивнула Карла, ничуть не смущаясь от укоров Лили. — Впустишь? Я из аэропорта сразу к тебе. Мы так и не договорили.
— По чьей, интересно знать, вине? И кто, интересно знать, не брал трубку все эти дни?
— Ты еще руки в бока упри, аки женушка ревнивая. Лилз, душа моя, может быть, я войду, или мы расскажем все соседям?
Лилиан открыла и закрыла рот от стойкого ощущения дежавю.
"Так и Люциан когда-то говорил"
Она без слов отошла в сторону, пропуская подругу и ее немаленький чемодан.
Устроившись на диване в гостиной, девушки обменялись серией приглашающих к беседе взглядов и дружно прыснули от смеха. Обнялись, продолжая хохотать и давая тем самым понять, что пробежавшая меж ними черная кошка не смогла навредить многолетней дружбе.
— Как дети малые, — низкий, напевный голос присоединился к звону колокольчиков девичьего веселья.
Смех оборвался. Подруги разомкнули объятия. Оторопело уставились на возникшего в дверном проеме высокого брюнета, чьи слегка вьющиеся волосы аккуратной волной падали на плечи. Снежно-белая майка открывала рельефные мускулы рук и груди. Лукавый прищур темных глаз заставил бы сердце мертвеца забиться в учащенном ритме.