– Здравствуй, Вдрук! – сказал я ему, чтобы привлечь его взгляд к себе. По-другому, никак нельзя было достучаться до Вдрука – он все время витал то в прошлом, то в будущем.
– Я тебя уже видел…
Так он всех приветствовал, даже тех ос, которые никогда не видели его.
– У меня к тебе дело.
– Дел не бывает, бывают только затейливые облака, которые летят по ветру.
Мне не нужно было слушать тысячу и одну историю про облака и я вернул Вдрука в наш лёгкий мир:
– Волшебную сказку у нас в доме больше не показывают. Это плохо.
– Это не плохо и не хорошо по отношению к облакам… – у Вдрука на всё имелся свой взгляд, не похожий на мнения других ос.
– Это плохо, Вдрук, это очень плохо. Наш рой скучает. А все из-за того, что одного лопотуна больше нет в его пещере, – вот я и признал, что глупо-смешные лопотуны на самом деле занимают своей тяжестью большое место в нашем лёгком мире.
– Он ушёл гулять с облаками…
– Может быть, но он нам нужен, – я продолжал кидать свои тупаки аргументов в казалось бездонную "тупокилку принятия решения" Вдрука.
– Кто, облако?
– Нет, лопотун, точнее нужна сказка. Но ситуация такая: нет лопотуна – нет и сказки. Верни нам лопотуна!
– А может быть, вернуть вам сказку?
– Лучше лопотуна, он очень забавно шумит, – я знал, что сказку Вдрук не вернёт, но не знал, вернёт ли он лопотуна.
– Это против облаков.
– Договорись с ними!
– Ян, ты очень суетлив. Вы, осы, вообще очень суетливы.
– Как будто ты не оса! – я начал терять терпение, оно прямо сочилось из меня густыми каплями и капли улетали к облакам терпения Вдрука, которые от этого становились только гуще.
– Я лишь ветерок, который дует.
– Ты же дружишь со временем, верни лучи горячего шара, которые светили в глаза лопотуна.
– Я подумаю, Ян, я подумаю…
Это значило примерно следующее: "Ты уйдешь, и я забуду обо всём этом суетливом разговоре". Такое развитие событий меня никак не устраивало.
– Вот это будет твоим, если ты вернёшь нам лопотуна, – я достал из кармашка на пузе кое-что секретное (назовём это душой облака), его я берег даже больше, чем свое жало, но сейчас было не время для собирания коллекции ценностей.
– Дай! – глаза Вдрука в первый раз посмотрели на меня.
– Сбегай со временем назад и пусть лопотун вернётся.
– И почему это чудо оказалось в твоих руках! О, облака, как вы несправедливы! почему всё так не так?!
Дальше Вдрук забормотал что-то совсем непонятное (про ветер с гор и ветер из-под гор, про облака внутри себя, про дождь поднимающийся снизу вверх), и стал прозрачным, точнее он то исчезал, то появлялся и делал это так быстро, что создавалось впечатление его полупрозрачности. Глаза его опять смотрели куда-то сквозь меня, а крылышки работали не синхронно, но его шишковатое тело от этого не улетало, а как прибитое висело напротив меня. Через малое время он снова вернулся и протянул ко мне руку и чуть слышно произнес:
– Уф! – это можно было трактовать как удачу предприятия.
– Пока, Вдрук! – я отдал ему душу облака.
– Ты уже ушёл, – сказал он, совершенно не глядя на меня (так он со всеми прощался), он полностью занимался своей заслуженной наградой.
В наше гнездо я вернулся неуверенным полностью в том, что Вдруку удалось убедить молоко времени застыть в виде новой головки сыра для лопотунов. Но всё оказалось достойно потери кусочка облака: меня ждала счастливая Инна, а лопотуны внизу просто обезумели – они шумели так, как не шумели с тех пор, когда наш лопотун ударил в большую шумелку, а потом упал с неё. Но уже в следующее солнечное время всё стало как обычно, а именно: лопотуны шумели в меру, а наш рой снова смотрел волшебную сказку.
Шут
"Пум-пу-ру-бум-пум-пум!" – сказал я, когда перебирал стрелы в колчане Марты. Они были снабжены в нужном месте аккуратненькими перьями ястреба-альбиноса. А перед глазами встали три эпитафии: "Смерть пыталась его поймать, но он улетел" – на могиле Боцмана, "Шестой-любимый" – на могиле герцога Виктора де Шаразан и де Де Ку де… (а дальше никто титулов не знал), "Не вынес чужого Шанса" – это уже безымянному богатырю, облегчившему доступ королевы к своим подданным, сварганили. А стрела, что сразила Боцмана была с чёрным оперением, такие же лежали в колчане Джута, но он же не выстрелил! А королева видела стрелу с белым оперением… Что-то в голове не укладывалось, то ли "что-то" было большим, то ли голова чересчур махонькой.
«Сон в ногу»
В общем рве хоронили тех, у кого не нашлось родственников и тех, кого никто не хотел хоронить, а именно серых стражников без роду и племени, наемников и совсем опустившихся бездомных, нашедших смерть в период пробуждения королевы. Действительно, как не отдать пусть минимальные обрядовые почести ушедшим? Пусть земля им будет пухом. Скрипит ось у телеги, крутится колесо, из-под рогожи выглядывает рука, рука некогда управлявшая магистратом. И вот некогда магистра спускают в ров без гроба. Только цепкие руки могильщика предварительно освободили шею от цепочки с восьмиконечной звездой.