— Угги, двоих живыми! — успел крикнуть барон в спину бегущим бойцам. Сам он бежать пока никуда не мог — держал носорога: воевать-то там особо не с кем, потопчет в горячке своих и чужих… Боня дурил, подталкивая хозяина. В серой земле образовалось две уже очень приличных борозды́ от баронских сабатонов.*
*Сабатон — латный ботинок от рыцарского доспеха.
Враги кончились быстро. Даже слишком. Угги вышиб хлипкую дверь, ввалился внутрь… и тут же вылетел обратно, матерясь.
— Что⁈ — крикнул ему Вова, всё ещё уговаривающий свою зверюгу вести себя смирно, — Бонька! А ну успокоился, я кому сказал! Довыделываешься щас! Живо по морде отхватишь!
Носорог понял, что шуточки кончились, помотал мордой на манер вентилятора и побежал щипать траву.
— П*доры, бля… Режут их там, как же! — Угги никак не мог успокоиться, перекашивался лицом и плевался, — Фу, бля, уроды…
Было жарко. Барон снял шлем, отстегнул защиту рук и шеи. Гуннар пинками выгнал из хибары двух… двух. Вова остро пожалел, что он не имеет возможности отвесить двум этим существам такого же душевного пинка — сдохнут ведь…
«П*дорасы, сэр» — этим всё было сказано. Они даже накрашены были, не смотря на всю убогость своего положения… Два петуха вызвали среди мужиков волну плевков и подёргиваний, грозивших перейти в форменные судороги, если бы не Боня, разрядивший обстановку. Хижина внезапно рухнула, подняв тучу пыли и трухи. В оседающем облаке замерла носорожья морда с настороженно торчащими вверх ушами, на которой словно было написано: «Я просто почесаться хотел!..»
Мужики засмеялись, рассыпа́ясь по территории лагеря, но никого больше не нашли. Лёгкие на ногу эльфы побежали проверить нарытые норки, остальные начали обшаривать местность вокруг, обнаружив несколько утопленных в землю складов-землянок.
Барон и ярл тем временем сели «поспрошать» пленников. Быстро выяснилось, что ни одним из знакомых нам языков ни охрана, ни голубятня не владеют, и Вова кликнул Глирдана. Глирдан понимал любой язык, прослушав на нём хотя бы несколько предложений; этот дар проявился у него как-то незаметно, будто потихоньку вырос, и периодически приносил неоценимую пользу.
Ну, что… Разговор привести не могу, поскольку количество инфернальной лексики, выданное бароном и ярлом на двоих во время этого допроса, превышает все допустимые пределы. Только итог.
Те, которые в тряпках по уши — очередная фанатичная секта из центральной Азии. Они выращивали наркоту на Земле — как всяким фанатикам-экстремистам им было нужно много денег: оружие, укрытия, подземные бункеры, информация, подкупы, организация терактов и всё такое — всё это очень дорого. Новую Землю они решили использовать как безопасное поле для привычной деятельности — собственно, всё, что было более-менее плоским на расстоянии едва ли не пять километров на восток, было засеяно опиумным маком и коноплёй. Экологически чистый продукт, мать их! Снежник они обнаружили случайно, оценили, но пользовались им больше как прикрытием сбыта именно что наркоты. Это здесь. Не менее, а скорее на порядки более плотный поток шёл на Старую Землю через азиатский портал, выходящий неподалёку от Кандагара, по несчастному стечению обстоятельств — на территории одной из баз этой самой секты. Второй поток бодро утекал в радостно хавающую Голландию. Мда…
И это только часть восхитительной истории. Были же ещё и рабы…
15. А МЕСТО ХОРОШЕЕ, И РАБОТНИКИ ЕСТЬ…
РАБЫ ИЗ НОР
Теперь про гомосеков. Гомосеки были европейские (преимущественно, кстати, голландские), тоже типа из секты, только ЛГБТ-экологистов (ну, тут понятно).
Западная Европа (после демарша Лели) порталов боялась, и несколько лет они стояли практически без дела, пока доходящие разнообразные с Новой Земли новости не сподвигли толпу ряженых петухов двинуть сюда «строить прекрасное толерантное общество». Больше всего их вдохновлял опыт Сербии, переселившейся в новый мир практически всем государством. Ну и ряд коммун, часть из которых жила не просто неплохо, а даже процветала.