Старший каравана с помощью переводчика выкрикивал имена, сверяясь со списком и делал пометки. Несколько человек опаздывали.
Карен объяснила, что это активистки из феминистического движения, они поехали забрать новые листовки из типографии для возможной агитации в других поселениях и вот-вот будут! Старший кивнул.
В обстановке всеобщей любви и уважения переселенцы терпеливо ожидали ещё полчаса.
Стоящие рядом девушки (э-э-э, скорее всего, девушки) возбуждённо обсуждали сложившуюся ситуацию. Пауль невольно прислушался… Не может быть, чтобы такие социально-ориентированные личности как фем-активистки по собственной инициативе задерживали выход целой группы! Это всё, должно быть, работники типографии виноваты. Да точно, это они! Никогда ничего не сделают вовремя. Как придёшь — вечно ждать приходится. И работают там одни хамы!
Наконец задержавшиеся появились, таща несколько упаковок с листовками. Пауль услышал, как одна из этих бодипозитивных девушек требует от проводников выкатить им телеги для своего груза. Как же её зовут? Грета, кажется. Платить она отказывалась: это же общественно значащая информация! Проводники спорили. В конце концов подошёл старший, что-то сказал, и листовки погрузили бесплатно. Вот! Сразу видно понимающего человека!
18. КАРАВАН ИДЕТ МЕДЛЕННО
ЗА СЧЁТ СОПРОВОЖДАЮЩЕЙ СТОРОНЫ
Некоторое время назад, Амстердамский портал — дорога в Норы
Сидящие на той стороне проводники поднялись со своих пёстрых ковриков, переводчик крикнул: «Внимание, все на месте, караван отправляется!» — и все пошли через черту.
Воздух был непривычным: более сухим и пах какой-то растительностью. Шумы города сразу стали звучать как будто глуше.
— Общую фотографию, пожалуйста! — закричала Карен.
Все выстроились красивым полукругом. Никто не хотел быть ущемлённым, так что все стояли в один ряд.
— Наши друзья сопровождающие, пожалуйста, тоже! — снова закричала Карен.
Старший махнул рукой и что-то крикнул по-своему. Двадцать похожих друг на друга людей в серых халатах сели на корточки перед их рядом. Совсем чувства собственного достоинства нет у этих религиозных фанатиков.
Пауль слегка пожалел, что модных туфель будет не видно, ну ничего — кажется, когда на той стороне фотографировались, они вошли. Все сделали милые лица и, наконец, отправились в путь.
Проводник-переводчик взял в руки нечто, похожее на воронку и крикнул в неё:
— Внимание! Прежде чем мы отправимся в путь, наша компания приглашает вас на небольшой фуршет! Напитки за счёт сопровождающей стороны!
Цепочка новичков торопливо потянулась за проводниками. Пауль, досадуя на то, что каблуки туфель проваливаются в землю и застревают в дёрне, оказался в числе последних. Почти все шоты уже оказались разобраны. Он взял прозрачный стаканчик, с досадой подумав, что азиаты плохо понимают в эстетике: ну разве можно предлагать приличному обществу что-то в пластике? Это же ужасно неэкологично!
Жидкость была ярко-зелёного цвета и пахла немного странно. Обмотанный в серые тряпицы человек кивнул ему и сделал несколько поторапливающих взмахов рукой: мол, пей скорее. Опаздывают, наверное. И так на полчаса позже вышли.
Пауль поднёс стаканчик ко рту и вдруг увидел, как крупная феминистка, та самая Грета, которая требовала бесплатного провоза листовок, упала лицом вперёд, потом приподнялась на трясущихся руках и поползла на четвереньках. Проводники захохотали, делая странные жесты, как будто обсуждали её выносливость и э-э-э… пригодность для сексуальных утех. Это же харрасмент! Даже абьюзинг! Какой скандал! Когда это вскроется, Карен будет в ярости!
Переводчик подбежал к ползущей девушке. Хоть у кого-то есть сочувствие! Не то что… Феминистка получила такой пинок, что воткнулась лицом в лужайку, захватив ртом травы вместе с землёй…
— Жирная свинья, как же ты меня достала! Твоё счастье, что среди наших покупателей есть любители слоних!
Пауль так и стоял с невыпитым напитком, поднесённым ко рту. Один за другим переселенцы падали на землю, роняя пустые или даже недопитые стаканчики. Что-то ударило его по затылку, и наступила темнота.