Так что наш барон собирался предложить Хродвальду знатный непреходящий махач за хорошие деньги.
ОТВЕТНЫЙ ВИЗИТ
Визит был как бы наполовину личный, но политес обязывает. То есть, можно, конечно, явиться как я в прошлый раз: сам-шест, наскоком — но не в случае дипломатических переговоров. А кроме того, отец использовал любую возможность, чтобы тысызыть наследники набирались опыта, поэтому с нами были все дети, кроме самого мелкого и Гали с Кирей, страшно занятых на западной границе — это уже целый паровоз, потом человек шесть из ближнего круга и телохраны.
В гости мы тоже пришли не с пустыми руками. Для Хродвальда Андринг выковал боевой топор. Понятное дело, из отличной эльфийской стали и всё такое, но, ребятушки, какой же он был красивый! А для Сигрун я попросила мастеров-ювелиров сделать серебряный венец с декором из голубых незабудок. Мы вручали наши подарки, как было принято — на крыльце, под любопытными взглядами всей деревни. Топор вызвал однозначный вздох восторга у мужской части населения. А венец — зависти у женской. Но вся прелесть даже не в этом. Мастер-ювелир может сделать так, что женщина в его украшении будет словно светиться, и я попросила Сигрун:
— Примерь!
Она была просто чудо как хороша, и нежные голубые цветы очень шли к её глазам.
Короче. Предсказываю, что в ближайшие дни на этот топор будут дрочить не менее половины мужиков Хедебю. И не исключено, что с мыслями о Сигрун.
В длинном доме было темновато, особенно когда заходишь с солнечного дня и Вася скромно предложила:
— А давайте добавим света, вы не против? — и тут же щёлкнула пальцами, наполняя воздух множеством больших светящихся бабочек, рассевшихся ближе к потолку, поводя крыльями.
Мужики сели за правый край стола, женщины — за левый. В две́ри (поглазеть на чудную иллюминацию) заглядывали всё новые лица. Вова постепенно разворачивал разговор в сторону своей дипломатии, а я интересовалась хозяйством, ожидая повода начать агитацию за изобилие в головах.
Местных дам поначалу смущал замерший за моим плечом Тиредор, но он (когда хочет) может становиться практически незаметным, так что вскоре разговор пошёл как по маслу — достаточно было начать расспрашивать о трудностях ведения хозяйства; тут уж нам нажаловались и на недород, и на падёж скота. На резонный вопрос Василисы — а куда же смотрят маги-скотники, мы получили только удивлённые взгляды и ответ, что таких нет, а обращение к богам не приносит никакого проку. Наши очень удивились, но… Какой будет прок — молились они скандинавским богам: Тору, Фрее, Бальдру и прочим, мда… Из настоящих знали только Вэр справедливую и то, по-моему, случайно угадали из-за созвучия со скандинавской Вар.
Спустя часа полтора Вова кивнул мне, мол: сиди, мужчины поднялись и куда-то ушли. Не было их минут двадцать, и мне пришлось вести разговоры о всяком: начиная от организации первой Сырной ярмарки в этом году и до эльфийских мод, после чего к Тиру тенью скользнул кто-то из помощников и что-то сказал. Тир, в свою очередь, наклонился ко мне и тихо сообщил:
— Решение принято, Хедебю присоединяется!
— Слава богам!
Мужчины вернулись шумно, у многих в глазах было предвкушение, и я ещё раз подумала: «Слава богам!» Разговор пошёл уже общий, о новостях, о планах и наконец, словно между делом, барон сказал:
— А помнишь, Хродвальд, некромантов? — подавляющее большинство сидящих за столом передёрнулись, — Недавно вскрылись новые обстоятельства, связанные с ними: многие женщины похищались беременными, для экспериментов над плодом. И большинство нерождённых младенцев, оказывается, не погибли, а пережили пытки. Поэтому так много было сирот, мы ещё удивлялись. А матери просто не предполагали о такой возможности, да и не успели они даже увидеть своих детей. Насколько я знаю, из ваших посёлков тоже исчезали женщины. Если остались их родственники — есть шанс найти детям хотя бы дядюшек-тётушек, всё-таки семья лучше, чем приют. Моя супруга может установить родство со стопроцентной достоверностью.
В потрясённой тишине раздался звон стекла. В руке у Сигрун лопнул бокал. Ах, да, она же почти изменённая, она может… Я автоматически остановила кровь, заливающую скатерть и залечила порезы. Сигрун смотрела на мужа огромными голубыми глазами, неподвижная, словно ледяная статуя. Хродвальд в свою очередь впился глазами в меня:
— Ты действительно можешь определить потерянного ребёнка?